Предатель. Я тебе отомщу
Шрифт:
У меня не осталось и не появилось новых друзей, кроме наших общих, которые всегда относились ко мне как к сельской дурочке, выступая на стороне Артема. Они видели меня только через призму его слов, его мнения. Я стала для них не личностью, а лишь приложением к нему. И я сама начала верить в это, начала терять себя, свою индивидуальность, свои мечты и желания. Растворилась в его жизни, как тень. Я стала женщиной, которой больше не к кому пойти. Практически растворилась в жизни своего мужа, довольствуясь жалкими объедками внимания. Я жила в его тени, забывая, что когда-то у меня были свои цели, свои амбиции, своя жизнь.
Но теперь… Я глубоко
Я не собака, которая ползает за хозяином. Я волчица. И Артем ещё не знает, что я собираюсь сделать. Правда… мне и самой это неведомо. Но я чувствую, как внутри меня просыпается что-то давно забытое — сила, которую я подавляла, чтобы соответствовать его ожиданиям. Теперь эта сила будет направлена на то, чтобы вернуть себе свою жизнь, свою личность, свое достоинство.
Я встаю, выпрямляю спину. В зеркале напротив коридора вижу себя. Прямые темные волосы, заостренные черты лица, потому что в погоне за веяниями моды и в попытке удержать внимание своего мужа, я изводила себя диетами, и холодный стальной взгляд, пугающий своей решимостью и пустотой. Впервые за долгое время не боюсь этого взгляда. Я криво улыбаюсь. Потому что знаю, что сделаю все, чтобы Артем пожалел. Пожалел о том, что решил играть со мной, как с куклой, которую можно сломать и выбросить.
Как? Вариантов много. В одном он прав. Я не могу уйти. Мне действительно просто некуда. У меня нет денег. Нет работы. Нет друзей. Но я могу сделать так, чтобы он сам захотел, чтобы я исчезла. Стану для него неудобной, невыносимой. Я разрушу его иллюзию контроля, его уверенность в том, что я всегда буду рядом, всегда буду подчиняться.
Глубоко вдыхаю. Спокойно. Тихо. Я не буду истерить, не стану устраивать сцен. Не дам ему понять, что он сломал меня. Я стану тенью. Незаметной, но смертельно опасной. Ведь если я научилась жить так, как он хотел… Значит, теперь он будет жить так, как хочу я. Я буду играть по его правилам, но на своих условиях. Я буду использовать его же методы против него самого.
Оборачиваюсь, и уголки моих губ дрожат от странной, новой улыбки. Всё будет так, как сказал Артём. Всё будет хорошо. Только не для него.
12. Артем
Я просыпаюсь от ощущения пустоты рядом. Насти нет в кровати. В доме тихо, только слабый аромат кофе тянется из кухни. За окном ещё темно, но город уже начинает просыпаться — где-то вдалеке слышится приглушённый гул машин, уличные фонари мерцают в предрассветной дымке. Я встаю, лениво потягиваясь, умываюсь, собираюсь в привычном неторопливом темпе и вхожу в кухню, даже не задумываясь, что меня может ждать. Вчерашний вечер должен был что-то изменить, но похоже, что ничего не изменилось.
На кухне меня встречает завтрак. Кофе, тосты, нарезанные фрукты. Всё, как обычно. Как будто все так, как и должно быть.
Настя сидит за столом, спокойно потягивая кофе. На ней привычная домашняя одежда, волосы собраны в небрежный пучок. Всё, как обычно. И я останавливаюсь на секунду, изучая её. Она выглядит так, словно ничего не произошло, словно вчера не узнала, что у меня есть другая женщина и ребёнок.
Я
Я всегда знал, что Настя — не тот тип женщины, которой можно хвастаться. Она не гламурная кукла, не эффектная светская львица, которой бы гордились мои родители, не та, кто ловит на себе восхищённые взгляды в элитных ресторанах. Но она удобная. Никогда не требовала дорогих подарков, не просила большего, чем я был готов дать, не требовала постоянного внимания. Она молчала, когда нужно было молчать, и слушалась, когда я говорил, как должно быть. Это было ценно.
И, конечно, она была хороша в постели. Я не скажу, что это было главным, но это было важно. Приятный бонус к её послушности, её терпимости, её способности быть фоном для моей жизни. И именно это удерживало меня рядом с ней, даже когда я начал искать что-то ещё.
Развод? Нет, это слишком сложная тема. Он испортит мне репутацию, вызовет ненужный интерес. А мне не нужно привлекать внимание. Да и зачем разводиться, если можно иметь и то, и другое? Настя была моим стабильным тылом, а другая семья — тем, что должен иметь любой мужчина моего уровня. Это естественно.
Ту самую женщину «на стороне» зовут Ирина. Мы познакомились на работе, в одном из наших филиалов. Она была новой сотрудницей отдела маркетинга — яркая, амбициозная, с острым языком и дерзкой улыбкой. Такая не похожая на Настю. Ирина требовала внимания, комплиментов, подарков, она хотела, чтобы я её замечал. И я замечал. Она была вызовом, игрой, азартом, чем-то свежим, чем-то таким, что мне не хватало в спокойной, предсказуемой жизни с Настей.
Но я не ушёл к ней. Никогда и не собирался. Ирина — это страсть, удовольствие, но не стабильность. Она никогда не смогла бы быть моей женой, никогда бы не понимала меня так, как Настя. Ей всегда нужно было слишком многого, а я не привык, чтобы от меня чего-то требовали. Настя никогда ничего не требовала.
Когда Ирина забеременела, я мог бы решить этот вопрос. Деньги, связи — это не проблема. Но я оставил ребёнка. Тимофей был моим сыном. Моим наследником. Настя не могла дать мне детей, и мне нужен был ребёнок. Я не хотел усыновлять — чужая кровь мне ни к чему. Искусственное оплодотворение? Нет, это ещё хуже. Мне нужен был естественный, биологический наследник, продолжение меня, а не какой-то там ребёнок из пробирки. По крайней мере, это хотя бы устраивало моих родителей, в противовес тому, что я взял в жены бракованную девицу.
Помню день, когда впервые встретил Настю, до мелочей. Я чуть ли не сбил ее.Она переходила дорогу, не глядя по сторонам, и если бы я не успел затормозить… Но я успел. Она упала, испуганно распахнула глаза, но не закричала, не разрыдалась, как большинство девушек. Она просто смотрела. Спокойно, немного упрямо. Тогда это зацепило меня. Я предложил подвезти её до университета, потому что мне стало интересно. И когда она сидела рядом, молчала, и я украдкой смотрел на неё. Она была другой, не такой, как девчонки из моего круга, не той, кого можно было покорить банальными методами. Грубоватая, закрытая, словно все в этом мире было ей враждебно. Но в то же время в ней было что-то дикое, необузданное. Мне захотелось приручить её. Я не думал, что это зайдёт так далеко.