Предчувствие беды
Шрифт:
– Висяк? – насмешливо проговорил Костя.
– Почему – висяк? – взвился Турецкий. – Мы Рагоева в розыск объявили. В Астрахань звонили, проинструктировали коллег.
– Почему в Астрахань?
– Он туда летал месяц назад. Якобы за арбузами. Если его сестрица не врет.
– А если врет? – поинтересовался Грязнов.
– Если врет, значит, врет. Что ты предлагаешь? Пытать ее?
– Пытать не пытать, а в камеру к уголовницам я бы ее засунул на пару дней. Глядишь, вспомнила бы адрес брательника.
– За что –
– За сотню людей, убитых ее братцем, – это по факту. А формально… На улице можно остановить, пришить оскорбление органов правопорядка…
– Брось ты, Слава! Все это девичьи грезы, – вздохнул Турецкий.
– Что, Саша, хреново? – посочувствовал Меркулов.
– Да уж… хуже некуда. Так пахали все эти дни! Столько находок, улик, цепочка уже выстраивалась! И не успели! Ушел, гад!
– Так он свое преступление планировал, планировал и уход.
– Не скажи, Костя! У него свои форс-мажоры были. Небережную из-под его носа Каменев увез. А он и Каменева переиграл, и нас!
– Ну не верю я, что его сестра была не в курсе его дел, не верю! – взревел Грязнов.
– А я верю. Я ее видел, допрашивал.
– Телефон ее на прослушку поставили?
– Конечно, – махнул рукой Александр.
– Значит, продолжаем расследование. Нужно сделать запрос в Грозный – выяснить все, что известно об Эдуарде Рагоеве. Есть же дата рождения. Собирать по крупицам информацию, наблюдать и ждать. Он проявится рано или поздно. И с Кашкиной не спускать глаз, – повторил Костя.
– А Сосновский будет «иметь» «Аэрофлот» оптом и в розницу, – криво улыбнулся Слава.
– И за ним, Слава, наблюдение ведется, ты же знаешь. Может, это Рагоев и звонил ему по поводу оплаты услуг. Будем отслеживать.
Он посмотрел на друзей и неожиданно рассмеялся.
– Что? – в один голос спросили оба.
– Да уж очень вы расстроенные. Долой уныние! В конце концов, у нас есть конкретный подозреваемый, есть его фоторобот, весьма улучшенный стараниями твоего, Саша, стажера.
– Это Левина стажер.
– Неважно. Наш стажер. Хороший, кстати, парень. Получается, что на сегодняшний день он единственный, кто видел Рагоева «живьем».
– Получается. Помимо Верочки из отдела кадров и сотрудниц Небережной.
– Эти милые дамы у нас пока не работают, – опять рассмеялся Меркулов.
– Но в опознании участвовать смогут.
– Это безусловно. Давайте-ка выпьем по последней, и по домам. Давненько я не выпивал на работе и не задерживался по такому поводу.
– Так никогда не поздно начать жизнь сначала! – воскликнул Грязнов.
Александр вернулся домой после полуночи. Ирина поджидала его на кухне.
– Ты что не спишь, Ириш? – удивился глава семейства.
– Тебя жду. – Жена сверкнула сердитым глазом.
– А что меня ждать? Куда я денусь?
– Я тебя ждать уже отвыкла, это точно, а дочь твоя – еще нет.
– Да в чем дело-то?
– Завтра первое
– Ну и что? Раз обещал, значит, пойду.
– А она об этом знает? Мы тебя последнюю неделю вообще не видим! То ты в Воронеже, то ты в ресторане… Я ее еле в постель загнала! В десять вечера!
– Мама, не ругай его, он не виноват…
Чадо стояло на пороге кухни в длинной ночной рубашке, тараща сонные глазищи.
– Нина, босиком, по холодному полу… – переключилась на дочь Ирина.
Саша подхватил Нинку на руки, обнял Ирину.
– Девочки мои дорогие!
Они постояли мгновение молча, тесно прижавшись друг к другу.
– Обещай, что завтра весь день проведешь с нами! – прошептала Ирина, уткнувшись в его свитер.
– Чтоб я сдох! – поклялся Турецкий. – Давайте-ка спать пойдем? Возражения есть?
– Возражений нет, – откликнулось семейство.
Турецкий проснулся от отчаянных телефонных звонков. Продрал глаза, глянул на будильник.
Стрелки показывали половину седьмого утра.
– Я его все-таки убью. И суд меня оправдает, – сквозь сон проговорила Ирина.
– Кого? – ища на столике трубку, уточнил Саша.
– Того, кто звонит. Костю твоего…
Но Ирина ошиблась – звонил Грязнов.
– Ты что, спишь еще? – удивился приятель.
– А ты у нас вообще не спишь? – достаточно хмуро откликнулся Турецкий.
– Эту ночь не спал. Если честно, хотел тебе прямо ночью звонить.
– Что случилось? – Саша окончательно проснулся.
– Прихожу я домой, мне из Астрахани звонят. Начальник УВД – мой знакомый, пересекались раньше. Он, оказывается, весь вечер мне на Петровку названивал, а мы у Кости сидели. Так домой пробился. И сообщает он мне следующую информацию: у них там в июле на рынке произошел взрыв, помнишь?
– Представь себе, не помню.
– Это было в воскресенье, пятнадцатого июля, в три часа дня. Взрыв на самом крупном вещевом рынке в разгар торговли. Шесть человек погибло на месте, шестьдесят раненых. Взрывное устройство – безоболочковая бомба, находилась в пластиковой урне, стоявшей возле открытого кафе. Бомба была начинена болтами, гайками и обрезками проволоки.
– Ну, вспоминаю.
– Оперативники выяснили, что сразу после взрыва с места происшествия поспешно уехал некий мужчина на бежевой «пятерке». Составили его фоторобот. Так вот, фоторобот Рагоева, который мы им вчера передали по факсу, практически полностью совпадает с их фотороботом.
– Насколько я вспоминаю, подозреваемого упустили?
– Да. Был объявлен перехват, были перекрыты все въезды-выезды из города, но преступник скрылся.
– Не слабо. Кашкина говорила, что ее милый братик Эдик летал в Астрахань как раз в июле. Если это он…