Преддверие войны
Шрифт:
— А пистолеты отдадите?
— Вот кому чего, а ему пистолеты?! На них уже кровь есть, не боишься?
— Нет, на одном есть, а другой чист.
— Если суда над тобой не случится, то вернём, а если будет, то пройдут, как вещественное доказательство, хотя ты, действительно, только с одного стрелял, а другой чист, но всё равно, пока суд да дело…
— Мне долго задерживаться нельзя, мне в академию надо вернуться, а то я уже второй месяц занятия пропускаю.
— Ты бы не об учёбе думал, а о своей судьбе.
— А толку мне думать о ней, в той ситуации пришлось защищать свою жизнь, не смог выжить, не разговаривал бы сейчас с вами.
—
Неожиданная мысль внезапно посетила мою голову в надежде выкрутиться из, казалось бы, совсем хреновой ситуации.
— А вы следователя Кошко из уголовного сыска Павлограда знаете?
— Это Дмитрия Анатольевича, что ли?
— Да, его самого.
— Да кто же его не знает?! Он же, как памятник в нашем деле, многие у него учились, а кто не учился, тот слышал.
— Позвоните ему, пожалуйста, или телеграфируйте, он знает меня.
— Знает? Очееень интересно. Хорошо, я направлю ему телеграмму. Завтра приходите к двенадцати часам, и мы определимся, а пока сидите дома и никуда не выходите. За вами всё равно установят слежку, а оружия нет, так что, не убежите.
— Я не собираюсь никуда бежать, зачем, я студент и всё моё будущее связано с академией, а не с бегством в степи или горы.
— Моё дело предупредить, а ваше подчиниться.
— Я могу идти?
— Да, вот ваш пропуск, вы свободны.
Остаток дня я бездумно шарахался по городу, а вечером засел за уроки. У меня было с собой несколько учебников и тетрадей с конспектами, вот их я и читал, однако мысли меня одолевали самые разные, но упрямство вместе с упорством не давали им завладеть полностью моей головой.
На следующий день ровно в двенадцать дня я вновь стоял в кабинете уголовного сыска города Крестополя.
— Тэкс, а вы интересный фрукт, господин Дегтярёв, очень. Я тут получил сразу две телеграммы: одну от Кошко, а другую из жандармского управления, где предписано сопроводить вас в Павлоград, а о деле, которое вы же и закрутили, не распространяться, и по возможности сделать так, чтобы информация о вас не попала в газеты. Последнее совсем нетрудно, поимка трёх человек из банды никого не огорчит, а только обрадует, особенно после покушения на генерал-губернатора, ведь он вообще назначил награду за любую информацию о людях, которые покушались на него. Сегодня я, помимо этого, получил распоряжение вас не держать. Основные мероприятия следствия завершены, виновные установлены. Ваша вина также понятна, так что, завтра вы можете уезжать. К вам будет прикреплён наш человек, он же и повезёт ваше оружие, а дальнейшее решат наверху. Ваше дело, скорее всего, станут доследовать в Павлограде, но меня это уже не касается. Мне вопрос ясен, и преследователь вас я не намерен, вы действовали в пределах самообороны, просто для меня удивительно то, как быстро вы нашли себе на голову приключения, а казалось бы…
— Я всего лишь хотел пристрелять оружие. Мою мать убили террористы, этим я хотел немного заглушить горе в душе, заодно потренировать навык стрельбы. Неизвестно, что ждёт нашу империю впереди, может, придётся сражаться с анархистами или кем-либо ещё.
— Ясно, а получилось, что на вас напали и вы причинили, так сказать, горе другим людям.
— Людям? А что я сделал плохого этим, с вашего позволения, людям? За что они на меня напали и за что хотели убить? Из-за того, что я не захотел отдавать им свои деньги и имущество, но простите, мы живём по законам империи, а не так, как хочется отдельным личностям, и каждому
— Гм, согласен. Генерал-губернатору доложили о данном случае, и его мнение уже известно, поэтому вас и отпускают, хоть и приставляют сопровождающего. Счастливой дороги, постарайтесь больше не впутываться в подобные переделки-перестрелки, а то это может для вас плохо закончиться.
— Я стараюсь, — пробормотал я себе под нос, отчётливо сознавая, что ничего с этим поделать не могу, и с каждым разом мои приключения становятся всё более продолжительными и намного жёстче, но пока от меня ничего не зависит. Вернее, зависит, но как я ни стараюсь, а приключения всё равно вновь находят меня.
Из уголовного сыска я прямиком направился на железнодорожный вокзал, где купил билет на утренний рейс и пошёл домой собирать вещи. А на следующий день уже ехал в поезде. Сопровождающего я обнаружил в одном со мной купе, да я и не сомневался, что может оказаться как-то иначе. Сопровождающий оказался внушительных размеров мужчиной, одетым в штатское, с огромным чемоданом вещей. С ним мы практически не разговаривали, разве что, по общим вопросам. Я делал вид, что он мне не интересен, а он — что едет рядом, как обычный пассажир.
Выходя на перрон на остановках, я ловил на себе ещё чей-то взгляд, но так и не определился, чей. Вроде бы этот пузатый дядечка в котелке и толстом шерстяном пальто смотрел на меня, а может, вон тот худой и нескладный юноша, с мрачным взглядом и кожаным саквояжем в руках. А может, та пожилая мадам с ридикюлем в руках и в меховой, уже давно облезлой шапке из меха зайца. Не знаю, да и сейчас мне всё равно.
Ехал я трое суток, как и обычно. Поезд всё также лязгал вагонами на станционных переходах и гудел перед каждой станцией, давая всем знать о своём прибытии. Всё также мелькали за окном поля, леса и реки, как будто ничего нигде не произошло. Да оно и понятно, это только человек может приписывать природе человеческие свойства, а на самом деле она сама по себе, и ей нет никакого дела ни до людских страстей, ни до людских дел.
Поезд прибыл на вокзал Павлограда строго в назначенное время. Я вышел из вагона и буквально тут же попал в цепкие руки поручика Радочкина и его приятеля, следователя уголовного сыска Кошко.
— Приехали, юноша. А мы вас тут ждём вдвоём, — ответствовал мне Кошко. — Уж и кофею попили в станционном буфете, и лясы поточили, и вообще о многом подумали.
— Поезд пришёл строго по расписанию, — тихо сказал я в ответ.
— Но мы-то пришли раньше, переживаем за вас, господин студент.
— А чего за меня переживать, со мной всё ясно уже.
— Ничего не ясно, но очень интересно. Вы опять умудрились попасть в переплёт, хорошо хоть не убили вас, но и поздравить тоже особо не с чем, хотя вы уже открыли счёт первым своим убитым врагам?!
— Да, и теперь меня по закону могут привлечь за это к ответственности.
— Безусловно, привлекут, но заседание планируется закрытым, впрочем, пойдёмте, не стоит болтать у всех на виду.
Мы дошли до здания вокзала, минули его и, выйдя на привокзальную площадь, направились к припаркованному на соседней улице автомобилю. На нём мы довольно быстро доехали до управления жандармов, где меня завели в кабинет к поручику Радочкину, и продолжили прерванную на вокзале беседу.