Предназначение. Сын своего отца
Шрифт:
вместилище доброты, милосердия и покорности воле царственного отца. Это, скорее, был
беснок в юбке, своенравный, дерзкий и насмешливый. Нет, между нею и отцом
отношения всегда отличались неподдельной любовью и уважением друг другу, но только
если дело не касалось личного мнения Карины.
То ли наследственность сыграла решающую роль, то ли отсутствие примера
матери, но Карина с самых малых лет на вс имела свой взгляд, и переубедить е стоило
большого
воистину неоспоримые факты, способные убедить самого закоренелого скептика. Причм, не соглашаясь с оппонентом, девочка всегда могла умно и аргументировано доказать, почему она считает так, а не иначе.
Тонко различая лесть и искреннее восхищение, показное почтение и настоящее
уважение, дружественную расположенность и подобострастие, наследница в мгновение
ока реагировала на поведение человека, не считаясь ни с возрастом, ни с политической
значимостью факта его присутствия при дворе. Нерлю не раз и не два приходилось
приносить извинения или компенсировать моральный ущерб нужным ему людям,
120
пострадавшим от злых шуточек дочери. На уговоры короля быть поласковее, скажем, с
Лордом-мэром Тора, владельцем крупной судоверфи, выполняющей важный заказ для
королевского флота, Карина фыркала:
– С этим слащавым идиотом? Да он же ради твоего заказа готов кому угодно пятки
лизать. Если кто-нибудь удосужится ему показать, где у человека пятки находятся.
Или:
– Зачем ты мне назначил фрейлиной эту артурскую корову? У не же на уме только
папочкины деньги да удачное замужество. Только и слышу: «Ах, если я окручу такого-то, то папочка на этом сможет заработать столько-то и станет самым богатым в Парне».
– Но мне нужно, чтобы артурские кузнецы забыли, наконец, про своего проклятого
герцога!
– Причм тут мртвый герцог, если твоей живой дочери действует на нервы эта
бесстыжая интриганка? Я не хочу терпеть е у себя.
И сколько король не спорил, время показывало, что принцесса была права.
Постепенно вокруг не сформировалось ядро фрейлин, которых она смело могла назвать
своими подругами, а желающие добиться благосклонности Нерля перестали лебезить
перед острой на язык девчонкой.
Разговоры о том, что Карина опять кого-то отбрила, уже перестали восприниматься
как скандал. Теперь они понимались как неизбежная расплата не слишком-то
чистоплотным сановникам или их жнам, дочерям, сыновьям. В народе принцессу
зауважали, относясь, правда, к ней с опаской: кто знает, что ещ взбредт ей в голову?
Пару лет назад по Крону прокатился
спора с отцом отправилась в монастырь неподалку от Рива, чтобы вступить в
совершеннолетие посвящнной в тайные знания древних. Как говорили, она чрезвычайно
занята своим образованием, даже на турниры, которые всегда посещала с восторгом, перестала появляться. Первое время е навещали фрейлины и некоторые придворные, но, спустя год, принцесса перестала принимать и их. И тут же поползла молва. Одни
говорили, что наследница помешалась на религии и решила остаться в монастыре на всю
жизнь, отркшись от прав наследования. Другие утверждали, что принцессу уморили
монахини и теперь боятся, что король в гневе разрушит до основания обитель и казнит
всех, кто в ней окажется. Третьи трепались, будто Карину выкрали разбойники. Четвртые
доказывали, что она убежала с соблазнившим е молоденьким матросом и живт теперь в
какой-то прибрежной деревушке под именем Августа Монд.
Кое-где, ссылаясь на эти слухи, стали даже поговаривать о предстоящей борьбе за
престол, в которую могли включиться, кроме ближайших родственников Нерля, и
некоторые герцоги, чь родство с королевским домом не вызывало сомнений.
Замок Крон, встревоженный такими разговорами, был вынужден принять меры по
пресечению болтовни, а когда аресты распространителей слухов только подстегнули
брожение, опубликовать указ, в котором король официально извещал, что на весеннем
турнире закончившая обучение Карина предстанет перед своими подданными. В указе
делались ссылки на письмо принцессы, подтверждающее е намерение вернуться к
светской жизни не позднее дня рыцарских состязаний.
Указ несколько успокоил общественное мнение, но ненадолго. Купцы, едущие из
Рива, заметили, что к монастырю стали стягиваться войска, а в рыбацких деревнях
тщательно следили за каждым чужаком.
До Остиса оставалось полдня хода, и чем ближе становился этот городок, тем реже
попадались лесные массивы, тем шире и привольнее раскидывались возделанные поля, уже засеянные и опустевшие от работающих на них людей. Поднявшиеся на холм
всадники, ища место привала, принялись осматривать окрестности. И тут их внимание
привлекла группа людей примерно в полукилометре, у небольшого ручейка. По всему
было видно, что они дрались. Четверо нападающих пытались одолеть пятого, но тот
121
отчаянно сопротивлялся, отмахиваясь своим дорожным посохом. На глазах у невольных