Предназначены друг другу
Шрифт:
– - Мам, ну мы если только чуть-чуть...- и продолжила гонять щепку по воде, называя её корабликом.
Зоя вздохнула и махнула рукой:
– - Ну что с вами делать? Играйте. Выстираю потом ваши платья.
– - Дедушка, - позвали вскоре внучки.
Им уже надоела лужа. В голове Ксении появился новый замысел. По пути сюда девочка видела небольшую палатку со всякой всячиной. Сергей Петрович поднялся.
– - Все ясно, - констатировала Зоя, - сейчас у деда что-то будут выпрашивать. Он ни за что не откажет.
Точно, дед выслушал Ксюшу, взяв внучек за руки, сказал, что они скоро вернутся,
– - Он уже всю пенсию на девчонок истратил, - пожаловалась Зоя.
– Я на Ксению ругалась, так она теперь Шурочку заставляет просить, знает, что я ничего не скажу. Владь, поговори ты с Ксюшей.
– - Зоя, ты и Шурочке бы могла тоже выговорить, - ответил Владислав.
– - Нет, Владь, не могу, - сказала женщина, - не получается. Как вспомню её маленькую, испуганную, в больнице... Не могу.
– - Вот видишь, мам, жена меня не слушается, - шутливо пожаловался сын.
– Все трудное на меня перекладывает.
Галина Ивановна заулыбалась. Жалуется, а в глазах читается: посмотри, какая замечательная у меня жена. Мать прищурилась, потом неожиданно спросила:
– - А правду про вас говорят люди, что вы голые по двору бегаете?
– - Что?
– сын отчаянно смутился.
Зоя, не моргнув и глазом, лукаво произнесла:
– - Правда, правда, Галина Ивановна. Пробежались пару раз, и то я одна... Было такое... А кто вам сказал?
Мать Влада молчала.
– - Я и так знаю, - смеялась Зоя, - Анька Бычкова. Говорила, Владь, надо ей окна разбить, чтобы не подглядывала.
Галина Ивановна с удовольствием наблюдала за своими взрослыми детьми:
– - А ведь любят друг друга, любят. Это видно по каждому слову, жесту. Вот и хорошо.
Вернулись дед и девочки с мороженым. Девочки с наслаждением лизали эскимо. Сергей Петрович нес в руках лакомство для остальных.
– - Так, - свела брови Зоя.
– У кого-то давно не болело горло.
– - Мам, это Шурочка захотела, - тут же выпалила Ксюша.
Зоя замолчала.
– - Значит, Шурочка, - строгие глаза отца обратились к дочерям.
Обе опустили головы.
– - Владь, это я захотел мороженного, - поспешно сказал Сергей Петрович.
– - Шоколадного, - добавила Ксения.
– - Вот и купил. А девочки не просили, - улыбнулся дедушка.
– Ну не мог же я один его есть. Без них!
– - Тю, старый, - вздохнула Галина Ивановна, - ты сладкое никогда не ел.... И сейчас что-то забыл себе купить.
– - Просчитался, - развел руками Сергей Петрович и подмигнул Ксюше.
Вот так в незначительных, но в то же время важных разговорах пролетело время. Расстались все в хорошем настроении. И все же Зою не покидала мысль, что вид у Галины Ивановны бледноватый. Все такие же больные глаза. Отрешенные какие-то.
Ночью у женщины наступило резкое ухудшение, к утру Галина Ивановна умерла.
Дом и хозяйство.
Как только Галина Ивановна справлялась со своим хозяйством? Зоя была в ужасе: коровы, свиньи, куры, гуси, утки. Слава Богу, козы не было. Если бы не Римка, ходить скотине голодной, а коровам недоенными. Римка фактически и все поминки на себе вывезла, и
Сергей Петрович, узнав о смерти жены, сгорбился и замолчал. Владислав опасался за его рассудок, отец молчал весь день, не отвечал даже на вопросы. Лишь близнецы вызывали на его лице отсветы жизни, он все сидел возле них, порой слабо улыбался. На второй день после похорон всегда трезвый, интеллигентный отец Владислава напился и уснул. Спал почти сутки. Страшный, опухший, с головной болью проснулся он на другой день. Рядом, на стуле, сидела усталая Зоя. Ничего не сказала она, подала стакан с минеральной водой, но пожилой человек съежился под её грустным взглядом. И так продолжалось несколько дней. Сергей Петрович пил каждый день.
Женщина очень устала за это время, она испытывала одно желание: отдохнуть. Вот уже несколько дней они жили в доме родителей Владислава. Опасаясь за отца, Влад остался в родном доме. Зоя тоже не пошла домой. Римка все дни появлялась с утра:
– - Погубите скотину без меня, - вздыхала она, занимаясь коровами.
– Будет сниться вам Галина Ивановна без конца и ругать вас.
Одна из коров, своенравная Зорька, давала очень много молока, но доить себя никому не давала. Её пытались обмануть, Сергей Петрович как-то раз утром, будучи еще трезвым, надел халат покойной жены и сумел подоить корову. Но это прокатило лишь один раз. В обед Зорька стояла, не лягалась, а молоко не отдавала. Измученная корова с раздутым выменем еле дошла вечером до своего хлева. Стояла грустная, опустив голову. С Зорькой долго сидела Римка. Горластая, крикливая невестка о чем-то беседовала с коровой. Животина слушала, слушала, обернулась, что-то промычала.
– - Ну давно бы так, - удовлетворенно сказала Римка, словно поняла мысли коровы, начала доить.
– Сейчас тебе станет легче. Золотая ты скотинушка. Другие просто не понимают. Зорюшка ты моя ясная.
Зорька признала новую хозяйку и отдала молоко.
– - Ты, Римм, молоко себе забери, - сказал Влад.
– - Да куда столько? Знаешь, сколько одна Зорька дает! Озолотиться можно. А у вас две коровы!
– - Продавай тогда. Ты всех дачников знаешь. Половина дохода тебе, - Владислав задумался на минуту: - А что, Римм, хозяйство наше повисло на тебе полностью. Работы у тебя нет, сократили тебя недавно, я знаю. Поработай у нас, Зое не справиться. Да и не разрешу ей заниматься хозяйством. Вон вся похудела.
– - Да, - поддакнула Зоя, - мой Владик толстых любит.
– - Но тебя я всякую любить буду, - улыбнулся Влад.
– Тебе забот с детьми хватает. И доить не умеешь. На отца надежды нет.
Зоя поддержала мужа:
– - Помоги нам, Римм.
– - Да неудобно как-то за деньги, - протянула невестка.
– - А нам бесплатно неудобно, - отрезал Владислав.
– Раз не согласна, надо закруглять это хозяйство. Завтра же начнем поросят резать... Коров на мясокомбинат...
– - Ты что?
– возразила Римка.
– Зорьку ни за что нельзя. И не продашь. Нравная она.... И свиноматка породистая у вас. А поросята еще маленькие. Чего с них толку? Пусть подрастут. И цыплята тоже не выросли. Есть нечего. Одни перья... Ладно! Поработаю я на вас. Молоко, значит, пополам.