Предпочтение смерти
Шрифт:
– Ходил, государь.
– Значит, ты не меньший еретик, чем мы, - устало промолвил старый монарх. - Ересь, впрочем, расцветает повсюду в этом городе. Нам довелось услышать от своей дочери, что ты оскверняешь усыпальницы колдовскими обрядами. Признайся, что ты правда рисуешь на полах какие-то знаки, воскрешаешь убитых тобой же людей...
Орадо не ответил. Поразмыслив, он понял: откровение ни к чему хорошему не приведет. Еще раз молодой человек недобрым словом помянул в мыслях вероломную дочь старого стигийского царька.
– Взываю к вашей милости, - прошептал Орадо.
– Взываю к справедливости всех известных
– Справедливости богов?
– Амен-Каури усмехнулся. Он указал на ниши в стенах, в которых виднелись человеческие скелеты.
– Они тоже надеялись на справедливость своих богов. А теперь украшают зал своими костями. Ты хочешь оказаться среди них, мальчишка? Не хочешь... Видим. Мы хотим, чтобы ты знал, что боги глухи к человеческим мольбам и справедливости, поскольку и сами человечны. А если бы было иначе, то разве отвернулись бы мы от звероликих?
– он немного помолчал, разглядывая змеиную голову на посохе, что держал в руках, потом заговорил снова.
– Допустим, что мы неправы..., - Старик осекся, поскольку за спиной Орадо охнул темнокожий страж.
– Мы сказали, что это допустимо, но это вовсе не обозначает, что не ошибается кто-то другой. Предположим, что где-то там, за гранью времени и пространства есть всесильные, незримые судьи. Если же это так, то почему ты, зная о божественной справедливости, не чувствуешь, как твое сердце разрывается от страха за свою душу? Ведь ты же взываешь к ним, к этим суровым и беспристрастным арбитрам.
– И, все-таки я к ним обращаюсь, потому что давно уже не вижу справедливости у земных судей.
– Здесь, у Змеиного Трона ты можешь надеяться только на нашу справедливость. И судить тебя будем мы. Мы - закон. И мы - правосудие.
– Если правду говорят люди о бесстрастном и законном правосудии, которое вы вершите, великий государь, то призываю вас, божественное солнце темной пустыни, прислушаться к доводам своего рассудка.
– Но почему бы нам, в равной степени не прислушаться и к словам нашей дочери, чужеземец?
Орадо покачал головой.
– К словам той из ваших дочерей, завладела вещью, что ей никогда не принадлежала? На ее словах будет основываться ваш праведный суд, государь?
– Не ослышались мы?
– в голосе старика, едва слышном, дребезжащем, ощущалось раздражение. Горла ахеронца коснулось лезвие меча чернокожего охранника. Гигант схватил Орадо за волосы и, дернув за них, запрокинул голову молодого человека, готовясь перерезать ему шею.
– Ты обвиняешь в воровстве дочь правителя темных песков? Да защитят тебя твои боги от нашего гнева!
– Прошу простить, если мои слова показались вам оскорбительными, - прохрипел Орадо.
– Конечно же, она не воровка, государь. По крайней мере, в той же мере, в какой и я сам не являюсь вором...
– Всё это вздор, ты же видишь, отец! - Аки-Ваша выступила из тени высокого трона.
– Как долго ты будешь терпеть этого наглеца? Он оскорбляет меня. Прошу тебя, позволь своему рабу перерезать мерзавцу глотку.
– Ты так думаешь..., - тихо сказал Амен-Каури.
– Мы смотрим на него и видим, пока что, только перепуганного, не сдержанного на язык мальчишку, - Он сделал знак рукой и чернокожий великан опустил свой меч.
– Говорить глупости, это еще не преступление.
– Я не понимаю тебя, великий судья... Ведь он лжив, как и все ахеронцы.
Старик
– Змеиному Трону доводилось видеть и лживых стигийцев.
– На улицах мертвого города он убивал моих рабов! Он преследовал меня от самого некрополя!
– Зачем вы так говорите?
– растерянно промолвил Орадо.
– Неужели я достоин таких слов и обвинений?
Аки-Ваша вытянула вперед руку, указывая на порез, что был на запястье. Видимо, какой-то из оживленных некромантами трупов, успел поранить девчонку прежде, чем она перерубила ему хребет. Впору было пожалеть, что те создания не сожрали эту хитрую дрянь, а всего лишь пустили ей немного крови.
– Кровь моя, пролитая на песок, взывает к отмщению.
Нетерпеливым жестом руки Амен-Каури заставил ее замолчать.
– Если ты надеешься, что кровь на твоей руке вызовет наш гнев на голову этого человека, то напрасно. Мы видели достаточно крови в нашей жизни. У всех людей она красная.
– В моих жилах течет кровь Владыки Темных песков. Я - кровь от твоей крови. Разве этого мало для того, чтобы повесить этого наглеца?
– При наличии веских доказательств, этого более чем достаточно. Но ведь рана твоя не была нанесена остро заточенным клинком. Она напоминает укус, - Амен-Каури с сомнением покачал головой.
– Человек, который преклонил колени перед Змеиным Троном, вовсе не похож на кровожадного безумца.
– Я - твоя дочь и мое слово многое значит в этом зале, отец.
– У Владыки Темных песков несколько десятков дочерей, - произнес Амен-Каури.
– И сыновей тоже. Этот человек желает справедливого суда. Возможно ли отказать ему в этом праве?
– Отец, я не понимаю...
– Ты обвиняешь его, это мы видим. Обвиняешь в том преступлении, которое по праву карается смертью. Но скажи нам, что ты сама делала там, в песках, вдали от города?
– Я уже говорила...
– Имей смелость повторить это в присутствии того, кого ты желаешь видеть повешенным.
– Я хотела увидеть пересохший священный родник.
– Ну еще бы! Священный родник?
– старик рассмеялся.
– В городе мертвецов давно уже не найдешь ничего кроме занесенных песком склепов. Разве никто не говорил тебе, что запретные территории опасны? Там шляется слишком много всякого отрепья, а хищное зверье охотится на малолетних глупышек среди древних могил.
– Ты ведь не станешь обвинять меня в том, что я воспользовалась своим правом ходить повсюду, где мне дозволяется? Ты помнишь, что это право последних дней ты сам мне дал.
– Мы не знали, что тебе вздумается прогуляться по некрополю. На что там смотреть?
Орадо будучи зрителем спектакля, что разыгрывали у подножия Черного Трона отец и дочь, с интересом наблюдал за тем, как в глазах Аки-Ваши поочередно сменяли друг друга чувства удивления, растерянности и гнева. Определенно, девица не ожидала того, что здесь и сейчас ей начнут задавать вопросы, на которые она предпочла бы не отвечать.
– С вашего позволения..., - произнес он, обращаясь к Амен-Каури, склонив голову.
– Всем известно, что запретные территории влекут к себе многих людей. Среди них есть как преступники, так и простые любопытствующие. Есть и такие, которые уходят в некрополь, чтобы почтить память предков. Никакие запреты не смогут удержать их от поднесения даров душам умерших.