Предвестник

Форд Ша

шептунов, я-то могу увидеть талант.

– Может, вам нужны очки? Я всегда был целителем.

Моррис ухмыльнулся.

– Я не буду тратить время на споры. Почему бы не проверить? Не зажжете нам лампу,

капитан? – Лисандр снял фонарь со стены, чиркнул спичкой и зажег его. Он повесил

фонарь на руку Морриса. – Благодарю, капитан. А зеркало не найдется?

– О, у него есть, - сказала Килэй. – Так волосы не лежат сами по себе.

– А вот и лежат, -

возмутился Лисандр. Он выдвинул ящик стола и вручил Каэлу

серебряное зеркальце. – Зеркало у меня только для подачи сигнала.

Килэй дождалась, пока он отвернется, и закатила глаза.

– Нас научили старому трюку до того, как шептание стало преступлением, – сказал

Моррис, поднося фонарь к лицу.

Свет попал в его глаз под определенным углом, и золотые круги пошли от его зрачка,

как рябь по воде. Они мерцали и двигались сами по себе в свете фонаря.

– Видишь? – Каэл кивнул, и он улыбнулся. – У меня был дар к созиданию. Я делал

оружие для короля Банагера. Но это было до… - он кашлянул и моргнул. Твоя очередь.

Если ты мастер, то увидишь кольца. У целителя будет бриллиант, а у воина – порез

посередине. Понял?

Он кивнул.

– Хорошо. Я устрою. Свет должен падать под правильным углом.

Каэл смотрел вперед, пока Моррис двигал фонарь. Свет коснулся его глаз, и он

ощутил тепло свечи. А потом услышал громкий стук, фонарь упал на пол.

– Забери меня прилив!

Лисандр вскочил на ноги.

– Что… что такое?

Моррис отпрянул на пару шагов. Если бы его веки так не нависали, белки было бы

видно, так он широко раскрыл глаза. Он указал на Каэла рукой и пролепетал:

– Смотрите сами!

Повезло, что фонарь упал не на бок. Пролилось немного воска, но свеча еще горела.

– Не двигайся, - сказал Лисандр и поднял фонарь.

– Если что-то не так, разве я не должен знать первым? – возмутился Каэл.

Лисандр схватил его за подбородок и вгляделся в его глаз. Через миг он улыбнулся.

– Подними зеркало. Ты захочешь это увидеть.

Каэл не смотрел на острые черты своего лица и слишком бледную кожу. Он поднес

зеркальце ближе, пока не увидел свои карие глаза. В их середине тоже было золото. Но это

был не бриллиант и не порез, и там точно не было колец.

Прямые линии скрещивались на радужке. Они проходили так близко к центру, что

его зрачок казался треугольным.

– Что это? – он не отводил взгляда. Он боялся, что узор пропадет, если он моргнет.

– Вот, - Килэй достала с полки маленькую книжку с названием «Классификация

шептунов». Она открыла ее и поднесла ближе

к нему.

На первой странице был рисунок глаза с пересекающимися линиями. Он сравнивал

рисунок и свой глаз, и узор явно был одинаковым.

Моррис коснулся концом руки первых треугольников, что были возле зрачка.

– Рожденный из всего, - он показал на треугольники ниже, - правитель всего, - и на

черный треугольник в середине. – Смотрите, явится Райт.

Они бы услышали, как жует сыр мышь, в образовавшейся тишине. Каэл не знал, что

сказать. Он огляделся, но лица других не помогали. Лицо Килэй ясно выражало: «Я же

тебе говорила». Она радовалась.

Моррис словно открыл сундук несметных сокровищ. Лисандр смотрел на окно с

улыбкой.

Небо снаружи бушевало.

– Я не… - начал Каэл, но не смог закончить.

– Это ты, парень, - мягко сказал Моррис. – Уже замечал, как в тебе это проявляется?

Каэл тут же подумал о ловушках, как Килэй сказала, что странно, что он всегда что-

то ловил. Он поджал губы, но Моррис прочитал ответ по его глазам.

– Так я и думал. Это был созидатель в тебе. Ты ломал ударом шеи людей? Или делал

невозможные выстрелы? – Каэл покраснел. Моррис улыбнулся. – Это воин. Глаза

отражают душу, парень. А душа не врет, - он повернулся к Килэй. – Ты это искала?

– Я знала, что без него все будет безнадежно, - сказала она. Ее зеленые глаза

впивались в него. Ее лицо ничего не выдавало, но Каэл чувствовал ее волнение… и

облегчение.

Он не хотел этого. Ему было плевать на увиденное в зеркале, он не был их ответом.

– Простите, но вам придется поискать кого-то еще. Я просто пытаюсь спасти деда, -

сказал он. Каэл бросил зеркало на стол и развернулся уходить, но Моррис преградил путь.

– Дар непрост, понимаю, - он растянул воротник рукой. Среди спутанных черных

волос на груди была метка шептуна. – Ты знаешь, что это?

– Метка.

– Нет. След красный и приподнятый, он прямой, видишь? Ты видал такие метки?

Конечно, нет! Потому что это шрам, парень.

– Я этого не просил.

Он рассмеялся.

– Дело не в этом. Ты был избран для этого задолго до рождения. Ты еще был в утробе

матери, когда госпожа Судьба рассекла тебя. Она вложила в тебя дар и зашила, потому у

каждого шептуна есть шрам.

Амос не говорил толком об истории их вида, и он невольно заинтересовался. Каэлу

не хотелось только, чтобы Моррис упоминал судьбу.

– Я никому не дам указывать мне, что делать.