Предвестник
Шрифт:
– Я могу использовать только его, - признал он.
– Хмм, это мы исправим. Но пока, - Моррис указал на главную мачту, Каэлу
пришлось отклониться, чтобы увидеть верхушку, - у верхушки есть узел в дереве.
Видишь?
Он проследил от корзины на вершине мачты и нашел узел. Он был темнее и
приподнятый, размером с его голову. Но с места, где он стоял, он напоминал точку.
– Я хочу, чтобы ты попал туда стрелой.
– Я не могу, - он знал, что точка была
дураком.
Но Моррис не собирался отпускать его.
– Слушай сюда, - прорычал он, борода шевелилась. – Я учу тебя, и ты будешь
слушаться, ясно? Мне не нужны твои мысли, просто выстрели.
Каэл был не против: чем раньше Моррис поймет, как он слаб, тем лучше. Он
вытащил лук и прицелился, натянул тетиву, пока рука не задрожала. Он выпустил стрелу,
она описала жалкую дугу над палубой, а потом вонзилась у сапога Джонатана.
– Осторожно! – крикнул он. – У меня только две ноги, они нужны мне для джиги.
– Прости, - отозвался Каэл. Он повернулся к Моррису. – Видите? Я же говорил.
– Перестань скалиться. Поражением гордиться нельзя, - он склонился и сказал. – Ноа,
тащи топор!
Через минуту Ноа поднялся по ступенькам с маленьким двусторонним топором.
– Вот, - он вручил оружие Каэлу.
– Не думай о нем, не переживай, не беси меня! – рявкнул Моррис. – Брось топор.
Брось!
Он никогда не бросал топор. Но вопли Морриса разозлили его, и Каэл отпрянул и
размахнулся как можно сильнее.
Оружие полетело, крутясь. Пираты замерли на палубе и смотрели, раскрыв рты, как
топор летел вверх, пропадая из виду. Он исчез в белых лучах солнца, и он, казалось,
промазал. А потом топор упал с неба и со стуком вонзился в центр мишени на мачте.
Он услышал, как захрустела челюсть Ноа, так широко он раскрыл рот.
– Как ты это сделал?
– Понятия не имею, – сказал Каэл. Он представлял, что там голова Морриса, но он не
хотел говорить этого вслух, ведь Моррис мог до него дотянуться.
– Соревнование! – заявил Лисандр, запрыгнув на бочку. – Дам добавку грога всем,
кто бросит лучше него!
Пираты завопили и выстроились в очередь.
Все бросали, порой и не по одному разу. Великаны испытывали удачу, мужчины с
огромными руками и волосатой грудью, трещащие шеями и рычащие во время бросков…
и ворчащие, когда их топоры не долетали или не попадали вообще. Вскоре пираты чесали
головы, расстроившись и ворча, что бросок был невозможным.
– Теперь видишь? – тихо сказал Моррис.
– Что вижу?
Каэл не слушал. Он смотрел, как Тельред изо всех сил метнул топор, а потом
невольно
и выбросил пустое ведро в море, и Каэлу пришлось отвернуться, чтобы не рассмеяться.
Моррис нахмурился.
– Это смешно сейчас, но знай: если Райт не сомневается в себе, он может сделать все.
Каэл не верил ему сначала. А потом наступил ужин, и ни один пират так и не достиг
его отметки. Когда он пошел за остальными на камбуз, Лисандр дал ему больше грога, и
он огляделся и увидел большие глаза, полные уважения, на обветренных лицах пиратов.
И он поверил.
– За лучший бросок, - сказал Лисандр, высоко поднимая кружку. – Пусть топор
остается там, как памятник пирату Каэлу!
– За бросок! – завопили остальные и щедро отхлебнули в его честь.
– Как тебе это удалось? – спросила Аэрилин, когда он сел. Она боролась с резиновым
щупальцем в супе, пыталась наколоть его на вилку.
– Я бы тоже хотел знать, - согласился Джонатан. Он выхватил из ее миски щупальце
пальцами и сунул его себе в рот, заслужив взгляд, полный отвращения.
Каэл решил, что нет смысла и дальше держать дар в тайне. Он уже был врагом
королевства, а все вокруг него были, в прямом смысле, в одной лодке. Они бы не стали его
выдавать.
– Я – Райт, - сказал он, глядя, как поднимаются их брови. – Я всегда знал, что я –
шептун, но я только узнал, что я… немного другой.
Джонатан присвистнул.
– Про шептуна мы догадывались, но Райт? – он улыбнулся. – Дамам это понравится.
Я бы на твоем месте вышил бы это на тунике.
– Погоди, давно вы знали, что я – шептун? – сказал Каэл.
– Я догадалась после пары ловушек на охоте, - пожала плечами Аэрилин. – Я жила с
караваном всю жизнь, но ни разу не видела, чтобы приносили столько добычи. Только
шептун бы смог это. Я рассказала Джонатану, он согласился. И мы, - она глубоко вдохнула,
– прости, но мы пошли к папе. Мы просто не хотели подвергать караван опасности, -
добавила она осторожно.
– Но старик Гаррон уже знал, - сказал Джонатан. – Он сказал нам молчать. Сказал,
что ты – хороший, и он не бросит тебя, несмотря на опасность, - он ухмыльнулся. – А еще
ты помогал ему разбогатеть.
– Ага, но золото на мою голову сделало бы его еще богаче, - Каэл упрямо боролся с
внезапным чувством в груди.
Аэрилин расправила плечи, как делала всегда, когда говорила о Гарроне.
– Нет худшей сделки, чем у дурака, продавшего друзей за золото. Это было первое