Предыстория под знаком вопроса
Шрифт:
Рис. 1-12. Сразу видно, что изображенному здесь философу истории при одной только мысли об оной становится нехорошо. Разворот книги Шпенглера «Речи и статьи», в которой содержится и его мало известная широкой читательской аудитории работа о старых американских культурах. В ней он впервые открыто говорит о необходимости сокращения хронологии.
Рис. 1-13. Ведущий немецкий историко-критический автор Уве Топпер, опубликовавший более десятка интереснейших книг, выступает с докладом на нашей второй международной конференции в местечке Рюспе. Книги его посвящены искусству предыстории на юго-западе Европы и северо-западе Африки, катастрофам прошлого, этнографии, истории календаря и разоблачениям
Рис. 1-14. Карта мира 1522 г. Ей нет еще и пятисот лет, а как много с тех пор изменилось. На карте Россия располагается южнее Балтийского моря, где-то в районе проживания карпатских русинов, Польши на ней вообще нет (ее место занимают Готия и Пруссия), как нет и Османской империи или хотя бы Турции (не под необычно огромной ли Грецией они скрыты?), зато Англия и Шотландия еще якобы расположены на двух разных островах (и это при постулируемой историками тысячелетней английской истории!). Место Украины, Румынии и Австрии занимает Гельвеция (вряд ли это современная Швейцария), место Германии разделено между Богемией, Данией и Саксонией, зато Германия показана на месте северной Франции, Бельгии и Голландии. Отражает ли традиционная история эти сильно отличающиеся от современных географические представления.
Глава 2. Фантастическая сущность истории
Нет ни одного историка, который всегда и обо всем сообщает правду, и это, помимо всего прочего, происходит по той причине, что он таковую в полном объеме не знает. [...]
Цель истории – указать посредством конкретных примеров путь к счастью. Но в таком случае зачем истории правда, если Гомер и Вергилий достигли той же цели при помощи сказок.
Гуманист Патрици (якобы 1529-1597), Десять диалогов об истории (1572), Диалог 5.
Хорошо, благодаря гуманисту Патрици (см. [Барг], стр. 281-282) цель истории нам теперь понятна. Историки, это, следовательно, люди, которые с утра да вечера пытаются сделать всех нас счастливыми или по крайней мере показать нам, как мы сами можем достичь счастья. Правда, не совсем ясно, что делать с высказыванием знаменитого немецкого историка Леопольда фон Ранке, который как-то сказал, что «счастливые периоды в жизни человечества - это пустые страницы книги истории». Так не в том ли цель истории, чтобы книга истории состояла только из страниц без текста?
Но что же в таком случае история? Книга со многими пустыми страницами? Или поваренная книга счастья? Или путеводитель по счастью всего человечества? Или еще что-то? Постараемся разобраться в этом без помощи гуманиста Патрици и других авторитетов на основании жизненного опыта каждого из нас и всех нас вместе взятых.
Слово «история» загружено сегодня смыслами чуть ли не на уровне китайских слов. В китайском на одно слово в среднем приходится десять и более разных смысловых значений. Дело в том, что слова там в основном односложные, а слогов всего 420. Правда, если считать дополнительно еще и тональные варианты гласных, то слогов становится в 2-3 раза больше. Тональных вариантов в государственном варианте китайского (в его пекинском варианте) всего четыре, так что даже теоретически больше 1700 односложных слов никак не составить.
Это количество слов явно недостаточно для того, чтобы «обслужить» все семантические значения. Их – в десятки раз больше, чем слов для их выражения. К тому же количество смысловых значений растет со временем,
Конечно, слово «история», если ограничиться его определениями и пояснениями в разных книгах и энциклопедиях, не имеет даже сотни разных значений, но и однозначным его никак не назовешь. Практически каждый из нас вкладывает в это слово свое, несколько отличное от воспринимаемых другими значение. И хотя почти все значения слова «история» восходят к определению истории как нарративного текста, рассказа, сюжетной единицы, именно это исходное значение меня в связи с предметом рассмотрения настоящей книги (так называемой традиционной истории или кратко ТИ) менее всего интересует. Отмечу только, что история в смысле чего-то рассказанного или достойного рассказа, новеллы, повести и т.п. в первую очередь относится к области филологии, а не исторического мышления. Зато следующие три основных смысла слова «история» я рассмотрю чуть подробнее: история как
• совокупность всего того, что происходило в прошлом.
• рефлексия прошлого, описание (в том числе и нарративное) и осмысление прошедшего
• занятие всей тематикой, связанной с прошлым и организационная структура, созданная для этих занятий.
Неужели история это совокупность всего того, что происходило в прошлом?
Подобно миру, история существует лишь в нашем воображении. Это не значит, что ничего из того, о чем рассказывают историки, не происходило в действительности. Это значит, что происходившее в действительности становится историей лишь в той мере, в какой попадает в область разума и преобразуется в ней. Разум определенным образом полагает эмпирическую действительность, превращая ее в свое собственное произведение — в историю.
Н.Е. Копосов, Как думают историки, М.: НЛО, 2001, стр. 8.
Именно так - как синоним прошлого - понимают многие слово «история». В том числе и многие историки, как я показал в озаглавленной «Что такое история? Как она создавалась?» главе 3 книги [Габович]. Но и среди критиков истории тоже распространено такое понимание предмета их скептического рассмотрения. Известный швейцарский критик историографии и хронологии Христоф Маркс (г. Базель) так поясняет – несколько упрощенно, на мой взгляд - данный смысл слова «история»: история это сингулярная цепь сингулярных событий.
Слово «сингулярный» использовано здесь, как мне кажется, не слишком удачно. Прозрачности оно приведенному определению истории в духе Маркса не добавило. На латыни оно обозначает «касающийся одного отдельного», например, человека. В грамматике этим словом обозначают единственное число. Технологическая сингулярность — это короткий период чрезвычайно быстрого технологического прогресса. Словом «сингулярность» обозначают также нечто самобытное, единственное в своем роде. Скорее всего это последнее и имел в виду Маркс, говоря о событиях, единственную в своем роде цепочку которых он и приравнял к истории.
Маркс – все тот же базельский (просьба не путать его с несколько более известным борцом за собственное право определять за что и как бороться пролетариату) - утверждает также, что только при такой дефиниции истории мы можем говорить об ее искажении многими поколениями историков. Для характеристики их деятельности Маркс использует часто немецкое слово Klitterung, которое переводится как «оперирование надерганными цитатами, фактами и т.п.», как «стряпня, компиляция, несвязный рассказ о чем-либо».