Прекрасная Габриэль
Шрифт:
— Ба! ба! — отвечала маркиза. — Поищите-ка хорошенько в его карманах. Хотите, я вам помогу?
Ла Варенн принял вид сокрушения, который удвоил веселость Габриэль, но он затруднился бы отвечать, когда на рубеже леса послышался выстрел и отголоски повторили его до горизонта. Лай собак раздался вдали и смолк.
— О! о! — сказал король. — У меня охотятся и убивают, как кажется! Кто это охотится в Сен-Жермене, когда мои собаки в конуре, а мое ружье не снято с
— Государь, — сказал ла Варенн, — это кавалер де Крильон, который с утра охотится за зайцами.
— Крильон!.. — отвечал король, развеселившись. — Мы отобедаем вместе. Он один?
— Он с этим красивым молодым господином, таким богатым, которому ваше величество дали право охоты.
— С Эсперансом, может быть, — сказал король равнодушно и не смотря на Габриэль, которая при этом имени почувствовала, как вся кровь бросилась ей в лицо.
— Да, государь, с месье Эсперансом.
— Ну, поедем верхом к ним навстречу, — сказал Король. — Хотите, маркиза? Погода прекрасная, и зато нагуляем аппетит.
— Охотно, — отвечала Габриэль, сердце которой билось от радости.
— Я оденусь для верховой езды, — сказал король, — пойдем, ла Варенн.
— А я совсем готова, — сказала Габриэль, — и подожду моей лошади, прогуливаясь на этом теплом солнце.
— Я прошу у вас только несколько минут, — вскричал король, — поскорее, поскорее, ла Варенн, чтобы не заставить ждать маркизу!
Габриэль, упоенная сладостной надеждой, облокотилась на каменную балюстраду, облитую теплым светом, и благодарила Бога, богатые милости которого нигде не обнаруживались так великолепно, как в этом месте, самом чудном из его творений. Пока она погрузилась в свои страстные мечты, Генрих продолжал путь к замку, а ла Варенн старался своими маленькими ногами догнать его. Только что они вошли в комнату, где камердинеры стали одевать его величество, как ла Варенн, воспользовавшись выходом лакеев, шепнул:
— Государь, маркиза меня очень испугала своей шуткой обыскать меня.
— Почему это, ла Варенн?
— Потому что она нашла бы кое-что в моих карманах, государь.
Королю подали сапоги.
— Что такое? — спросил Генрих в промежуток, когда камердинер вышел.
— Вашему величеству известно, куда я послан был вами.
— Это так, но у тебя в кармане нет комплимента, который я тебе поручил передать, или даже тех, которые поручили тебе?
— Нет, но…
На короля надели шпоры и плащ.
— Ла Варенн даст мне хлыст и шляпу, ступайте, — сказал король. — Продолжай, ла Варенн.
— Вот что мне отдали к вашему величеству.
Он подал королю записку,
«Любезный государь! Воспоминание о вас смущает мои ночи и мои дни. Как можно жить, страдая таким образом? Как можно жить без этих восхитительных мук? Великодушное сердце Генриха поймет меня, потому что я сама себя не понимаю. Анриэтта».
— Какое волнение! — сказал восхищенный король.
— Это безумная страсть, — прибавил тихо ла Варенн.
— В самом деле?
— Бред. Представьте себе, государь, вакханку — о, да такую красавицу! — И маленький человечек вытаращил свои бесстыдные глаза, подражая взгляду тигра или кошки. Пылкий король задрожал всем телом. Он, без сомнения, вспомнил ножку нимфы на понтуазском пароме.
— Да, — прошептал он, — она очень хороша.
— Что ваше величество прикажете?.. Что я буду ей отвечать?
— Я подумаю.
— Маркиза изволит ждать ваше величество, — пришел сказать конюший.
Король вздрогнул и заторопился.
— Эта милая маркиза, — вскричал он, — поедем! Найди меня где-нибудь в стороне, ла Варенн; я дам тебе ответ. Ах, записка!
Он опять прочел ее и бросил в огонь, повторяя:
— Не надо никогда заставлять ждать дам.
Через несколько минут он сидел на лошади, но прежде держал стремя маркизе, которую осыпал предупредительностью и нежными ласками, чтобы вознаградить, без сомнения, за неверность своего неисправимого ума.
Король и Габриэль взяли с собой только конюшего и пажа. Генрих знал все перекрестки леса и охотился хорошо. Он прямо направился к охоте.
Рюсто и Кир, эти славные собаки, напали на косулю и вместе с другими собаками рыскали по королевскому лесу. Генрих ехал прямо, Габриэль следовала за ним в некотором расстоянии. Конюший по правую его руку раздвигал ветви рогатиной. Генрих скоро встретил Крильона, который ждал пешком с охотничьим ружьем в руке, и закричал ему:
— О, храбрый Крильон! Не прими короля за косулю.
— Государь, какая приятная встреча! — вскричал Крильон, подбегая с распростертыми объятиями и веселым видом к своему королю.
Генрих тотчас сошел с лошади. На луке седла лошади Крильона висели два фазана и заяц.
— А, вот как ты истребляешь мою дичь! — сказал король.
— Это не я, государь, я не сделал еще ни одного выстрела, это Эсперанс. Вот стрелок!
— Он опустошит мои владения, — сказал король смеясь. — Где он? Я должен его похвалить.