Прекрасная голубая смерть
Шрифт:
— Признаюсь, я вас знаю. Я друг вашего дядюшки.
Юстес посмотрел на него с подозрением.
— Мой дядя не либерал!
— По мере того, как наши годы все прибавляются, у нас возникают общие интересы помимо политики.
— Не берусь судить.
— Признаюсь со всей полнотой, я здесь, чтобы расспросить вас про горничную, которая умерла.
— Вы что, из Ярда? Как вы проникли сюда?
— Нет-нет. Я просто любитель, Чарльз Ленокс.
— Неужели же великий
— Если угодно.
— Так это же большая честь, либерал вы или не либерал. Знаете, я часто справляюсь с книгой, которую вы написали, то есть, как я понял?
— Совершенно верно, — сказал Ленокс (Монография о будничной жизни от нищего до легионера и до императора в правление Адриана).
— Должен сказать, книга преотличная.
— Благодарю вас.
— А еще, знаете, статья, которую вы в прошлом месяце опубликовали в журнале Академии об исторической жизни Бата во времена римской оккупации. Это же подлинное вдохновение — сотворить подобное, исходя из собственных розысков прямо на месте.
— Ценю ваши похвалы, — сказал Ленокс, — и в другой раз я был бы рад потолковать о моих писаниях. Но молодая девушка мертва, и я очень желал бы довести это дело до конца — как теневая поддержка Ярда, знаете ли.
— Я понимаю.
— Всего несколько вопросов.
Юстес Брамуэлл отложил свой журнал и согласно кивнул. Ведь теперь он знал, что беседует с автором «Людей Адриана».
— Превосходно, — сказал Ленокс. — Превосходно. Начнем сначала. У вас есть какое-нибудь представление, кто убил девушку?
— Не сказал бы.
— Вы ее не убивали?
— Сэр, если мне предстоит отвечать на такие вопросы, то наш разговор окончен.
— Это необходимый вопрос.
Юстес не смягчился.
— Неделикатность…
— Ну, хорошо, хорошо, — сказал Ленокс. Он устал от племянников. Джейн ему посочувствовала бы. — Вы что-нибудь слышали про bella indigo?
— Разумеется.
— Каким образом?
— Я окончил первым по ботанике и вдобавок выиграл приз, сэр.
— Да, разумеется.
— Вы намекаете, что смерть девушки вызвана bella indigo?
— Не исключено, — сказал Ленокс. — Вам когда-нибудь доводилось иметь дело с этим веществом?
— Нет. Кембридж совершенно справедливо считает его слишком летучим.
— Но Оксфорд его культивирует?
— Оксфорд менее строг во многих отношениях…
— Да-да, благодарю вас. Вы когда-нибудь бывали в Оксфорде?
— Да, ребенком, и один раз несколько лет назад навестил там кузена.
— Сколько лет назад?
— Ну, может, около трех. — При этих словах Юстес закурил сигарету.
— Вы близки с вашим
— Отнюдь. Я посетил его в знак родственной любезности и чуть было не угодил там под арест из-за него.
— Вы посетили ботанический факультет в Оксфорде?
— И приобрел достаточно bella indigo, чтобы убить девушку? Нет. В любом случае, если вы хоть что-то знаете, то должны знать, что этот яд утрачивает силу через год и тогда может использоваться как удобрение для некоторых редких цветов. Его химическая структура, насколько нам известно, нестабильна.
— Что вы делали между одиннадцатью часами и часом два дня назад в день смерти мисс Смит?
— Собственно, это вас не касается, но все это время я рисовал.
— Рисовали? — спросил Ленокс, наклоняясь ближе.
— Да. Вернее, писал красками.
— И что же вы писали?
— Вид, открывающийся из окна гостиной. И был глубоко сосредоточен.
— Вы завершили картину в тот же день?
— Нет, не завершил, ни тогда, ни после. Только добавил несколько поспешных мазков на следующий день, чтобы придать ей завершенность. Она мне надоела.
— Вы выходили из гостиной?
— Ни на секунду. Я был поглощен моей работой.
— Кто из находившихся в гостиной может подтвердить это?
— Понятия не имею. Я ведь не старался сознательно обеспечить себе алиби. Никто из нас понятия не имел, что в это время убивают девушку, или, полагаю, мы бы обращали больше внимания на то, кто выходит, а кто входит. Я и сам обязательно бы последил, кто из остальных покидал гостиную, знай я, что подвергнусь такого рода оскорбительным подозрениям.
— Насколько хорошо вы знакомы с гостящими у вашего дяди?
— Достаточно хорошо.
— У вас сложилось о них какое-либо мнение?
— Сомс — никчемность. Поттс — из низшего сословия. Дафф — наоборот, человек с очень здравыми идеями. Тоже, знаете ли, выпускник Кембриджа. Жесткая позиция в отношении бедняков. Никаких поблажек. И на Индию правильный взгляд. Весьма здравомыслящий человек.
— Вы близки с вашим дядей?
— Чрезвычайно. И с каждым днем все больше.
— А с Клодом он близок?
— Абсолютно нет. Добр к нему из-за родства, но видит, каков он.
— Вы что-нибудь знаете о том, как ваш дядя управляет Монетным двором?
— Нет.
— Если мне будет дозволено задать щекотливый вопрос, каково ваше финансовое положение?
Юстес покраснел.
— Бог мой! У меня все хорошо, благодарю вас.
— Могу ли я спросить, как именно?
— Если вам так уж требуется. Я получаю доход с моих капиталовложений.