Прекрасная голубая смерть
Шрифт:
— Так-так.
— Все ее родные умерли, сэр, и наиболее тесные отношения в данный период ее связывали с Джеймсом, ее женихом, лакеем. Он из хорошей семьи, все его близкие в услужении, и он, кажется, искренне предается горю. Могу, кстати, добавить, что знаком с его отцом и не верю, что малого можно считать подозреваемым, сэр, хотя, конечно, не мне об этом судить.
Помимо Джеймса, — продолжал он, — ближайшей ее подругой была девушка по имени Люси, которую, насколько мне известно, вы уже видели, сэр, горничная в доме леди
Эти сведения, — продолжая Грэхем далее, — всего лишь преамбула к прискорбным фактам, которые я обнаружил. По общему мнению, она была хорошей девушкой и выполняла свою работу с усердием, но, боюсь, в последний год ее сбили с пути истинного. Все это время она была помолвлена с Джеймсом, сэр, но в последние шесть месяцев завела отношения с парнем по имени Бартоломью Дек, сэр, известного своим друзьям как Барт.
— Кто он такой?
— Молодой человек, ровесник мисс Смит, управляющий принадлежащим его отцу питейным заведением под вывеской «Бык и медведь».
— Что вы подразумеваете под «отношениями»?
— Боюсь, что между ними была любовная связь, сэр.
— Именно это означало «экзотичная?» Такое вообще было ей свойственно?
— Нет, сэр. Я собирал сведения и в этом направлении, но я подумал, что сведения о мистере Деке могут оказаться более относящимися к делу.
— Пожалуй.
— Остальная прислуга, сэр, мне кажется, считала ее не дамой легкого поведения или девицей, легко заводящей связи, но девушкой, чьи надежды и помыслы и оценка своих возможностей устремлялись выше того, что многие сочли бы прекрасным положением в доме мистера Барнарда.
— Какими были ее надежды и помыслы?
— Она говорила о переезде в деревню, когда выйдет замуж, сэр, и о собственной служанке — почти вся прислуга вспомнила это, — и о том, как Джеймс поведет жизнь джентльмена-фермера. Не знаю, насколько это было достижимо, сэр, но когда я услышал про ее декларации, они показались мне очень знакомыми. Хотя и редко, но некоторые девушки склонны к подобному. Возможно, сэр, вы помните Элизабет, служившую здесь несколько лет назад. Она была такого же склада.
— Подруги Пру Смит знали про Дека?
— Только Люси выдала некоторую осведомленность об этом, сэр. Сам я узнал, когда разглядывал тех, кто присутствовал на ее похоронах сегодня днем. Единственным неизвестным мне был мистер Дек, а когда я последовал за ним, то увидел место, где он подвизается, и узнал его имя от прохожего. Люси подтвердила мне, что они были больше, чем друзьями, сэр.
— Вам не показалось странным, что похороны были устроены прямо по пятам ее смерти? Мне показалось.
— Да, сэр, и мне тоже. Я поговорил с
— Интересно.
— Да, сэр.
— У вас есть адрес этого Дека?
— Да, сэр. — Грэхем вручил Леноксу листок. — Эти сведения записаны здесь, сэр.
— Что-нибудь еще?
— Одно дополнение, сэр. Вы полюбопытствовали касательно смены свечей в комнате прислуги. Барышня в доме мистера Барнарда заверила меня, что требовательная экономка, некая мисс Гаррисон, предписывает прислуге использовать свечи до полного их сгорания.
Ленокс кивнул, подняв брови.
— Серьезная дама.
— Очень серьезная, сэр. Но, чтобы докончить: мисс Смит сменила свои свечи совсем недавно, по словам одной из девушек, с которыми я говорил. Она удивилась, услышав, что мисс Смит уже получила новую свечу, но, уповаю, я сумел убедить ее, будто я что-то напутал.
— Превосходно, Грэхем. Очень хорошо.
— Благодарю вас, сэр.
— Но так и есть. Надеюсь, это было не слишком в тягость, знаете ли.
— Нисколько, мистер Ленокс, сэр. — Грэхем встал. — Нынче вы откушаете чай дома, сэр?
— Нет-нет. У леди Джейн. На остальной день вы свободны, попразднуйте, если хотите. Отличная работа с начала и до конца! Благодарю вас.
— Как угодно, сэр, — сказал Грэхем и вышел из библиотеки.
После этого доклада роль Грэхема в расследовании, по всей вероятности, подошла к концу, и оба они знали, что с этого момента Грэхем вернется к своим обычным обязанностям, но тем не менее, быть может, будет уместно объяснить отношения между дворецким и его нанимателем, каковые, по меркам многих людей — например, Барнарда или сэра Эдмунда, — не укладывались в общепринятые рамки.
Началось все с Оксфорда. Грэхем вырос поблизости, в деревушке из крытых соломой домиков с названием Эбингдон, и стал служителем на лестничной клетке Ленокса в год, когда Ленокс начал путь наверх. Три года он оставался в этой роли, всегда официальный — чуточку чересчур официальный — и всегда компетентный. Но затем однажды вечером, когда Ленокс засиделся над книгами, порой делая перерывы, чтобы заглядывать в комнаты своих друзей, в его дверь без стука вдруг влетел Грэхем, растрепанный, без галстука и явно вне себя.
— Вы не поможете мне? Мне нужна помощь, — сказал он.
И эти несколько слов заставили Ленокса понять, как ему нравился спокойный, умный Грэхем, и, более того, как он привык полагаться на него. Да, он хотел помочь.
— Разумеется! — Ленокс положил раскрытую книгу лицом вниз и последовал за Грэхемом. Уже настали часы, когда студентам запрещалось покидать университетские стены, но Грэхем провел его незнакомым путем через кухню колледжа, и они выскользнули наружу, никем не замеченные.