Прекрасная, как река
Шрифт:
– С вами такое не впервые?
Я собиралась ответить, но он знаком велел мне подождать, пока послушает мое сердце.
– Давление восемьдесят шесть на шестьдесят восемь, слишком низкое.
– У меня всегда такое. Это плохо?
– Лучше так, чем высокое, это уж точно. Вы ели в последние несколько часов?
Они оба смотрели на меня, ожидая ответа.
– Мы еще не обедали, нет.
– Хорошо, но вы завтракали?
Я закусила губу, словно меня застукали за чем-то плохим.
– Нет.
В ресторане я только
– Ужинали вчера вечером?
– Немного картошки фри…
Он посмотрел на часы, записывая что-то в моей новой медицинской карте.
– Думаю, от картошки фри не осталось ни следа. Вам надо поесть.
Пытаясь его успокоить, Шарль сказал:
– Я просто хотел показать ей клинику, а потом мы собирались идти ужи… уж…
Я не осмеливалась посмотреть на него. Никогда не замечала, чтобы он заикался.
– Ну же, черт! Я это скажу! Мы собирались идти ужинать!
Братья рассмеялись. Антуан похлопал Шарля по спине.
– Теперь узнаю тебя, мой Шарли!
– Я начинаю заикаться, только когда вижу тебя. Ты слишком умный, я чувствую себя мелким на твоем фоне.
Все еще сидя на кушетке, я смеялась, глядя на них.
– Сходите поешьте! – повторил Антуан.
Мы так и поступили. У Шарля в пикапе было столько всего, что можно бы накормить весь персонал клиники:
? багет с ветчиной и сливочным маслом,
? листья салата,
? сыр,
? газированная вода,
? чипсы,
? печенье,
? фрукты.
– Сам-то я ничего не приготовил, просто заскочил в небольшое придорожное кафе.
Может быть, он уточнил это, потому что я привыкла, что Фред готовил все сам?
– Отлично. Я бы тоже так сделала.
Мы уселись на старое покрывало в кузове пикапа. Я проголодалась сильнее, чем думала, и за рекордное время уплела салат. Он протянул мне багет с ветчиной.
– Тебе надо бы съесть сэндвич. В салате нет белка.
Я взяла багет и, прежде чем откусить, спросила:
– Помнишь, что ты сказал мне за маяком?
– Помню, говорил тебе, что у меня тоже был непростой период. Ты об этом?
– Да. А еще тебе было стыдно, что в период депрессии ты не мог работать в лесу с братьями. Сколько у тебя братьев?
Шарль, который в этот момент жевал сэндвич, подставил ко рту кулак, чтобы проглотить кусок. Думаю, он боялся подавиться со смеху.
– Выходит, с памятью у тебя проблем нет!
Я решила поразить его окончательно.
– Хочешь, даже расскажу тебе, во что ты был тогда одет? Красно-синяя клетчатая рубашка, черная шапка, видавшие виды джинсы и бежевые рабочие сапоги, такие же, как сейчас на тебе.
Он смотрел на меня не мигая. Теперь рассмеялась я.
– Я не виновата, что все запоминаю. У меня в мозгу отпечатываются даже самые незначительные вещи.
– Можно я тебя проверю?
– Конечно.
Мы посмотрели друг на друга, прищурясь, как два ковбоя на дуэли,
– Что я делал во время нашей с тобой второй встречи?
– Я возвращалась из парикмахерской, Анна встретила тебя в булочной, вы сидели и разговаривали у нас на кухне. Я показала вам свою новую челку. На тебе была зеленая рубашка цвета леса и часы на левом запястье.
Он рассмеялся.
– Как ты это делаешь?
– Может, как-нибудь расскажу…
Это единственное, что я смогла придумать, чтобы тут же не выдать ему правду об аутизме. Глупость, потому что обычно я этого не скрываю, но я сознавала, что наши с Шарлем отношения могут измениться, как только я объявлю ему о своей особенности. Не знаю почему, но мне хотелось, чтобы он не знал этого обо мне как можно дольше.
– Итак, твои братья. Сколько их?
– У меня их три: Алексис и Максим работают со мной. У нас своя строительная компания, мы занимаемся жилыми и торговыми зданиями. А Антуан – это старший из троих, он уже семь лет работает здесь врачом. Других двоих ты не видела, но мы все ростом шесть с лишним футов и одинакового телосложения.
– Это правда, вы с Антуаном похожи.
Снова зазвонили церковные колокола. Шарль засмеялся, как и в прошлый раз. Я поднялась, чтобы вытащить телефон из кармана, и показала ему имя на экране, прежде чем ответить.
– Алло?
– Фаб, можно с тобой поговорить?
– Ты мне звонил сегодня и повесил трубку?
– Да, не знаю, что случилось.
Шарль дал знак, что пойдет прогуляться по пляжу.
– Окей, хорошо… И что?
– Могу подъехать к маяку, так будет проще, чем по телефону.
– Я не дома.
– Где ты?
– Фред, что такое?
Некоторое время мы оба слушали тишину. Я даже подумала, что он отключился.
– Фред?
– Я соскучился.
Я ожидала чего угодно, только не этого. Снова сев, я смотрела на реку из кузова пикапа.
– Моя бабушка всегда говорила, что скучать хорошо, это развивает воображение. А от себя я добавлю, что в «Камасутре» есть сто двадцать восемь поз, которые ты можешь попробовать со своей новой девушкой. Честное слово, не заметишь, как пролетит время, если, конечно, у тебя судороги не начнутся.
– Я соскучился по тебе, по твоим шуткам. Мне не хватает твоей странности, Фаб.
– Может, я и особенная, но это были не шутки.
Нажав на красную кнопку, я положила телефон обратно в карман. Cтранно, я совсем не обрадовалась тому, что он соскучился. В то утро, когда я узнала, что Фридрих встретил другую, он словно топором перерубил мое доверие к нему. Даже если бы я захотела, то не смогла бы слепить куски воедино и продолжать делать вид, будто ничего не было. Чтобы справиться с таким, нужна сила, а у нашей пары ее не было. Увидев Шарля, сидящего на бревне у воды, я подвернула штанины, чтобы не намочить, и подошла к нему.