Прекрасная маленькая принцесса
Шрифт:
Мои глаза ищут бумагу, впитывая всю страсть и любовь, которую художник вложил в свою работу. Я почти слышу, как вода течет по Айн, чувствую тишину леса и терпение рыбака.
— Я просто обожаю, как уголь оживляет тени и свет. Это так просто и в то же время так богато смыслом. Штриховка здесь, отсутствие штриховки там, и вы превращаете бумагу в выражение спокойствия, раздражения, страха и любви. Каждый штрих несет в себе смысл, каждая блеклая линия. — Я поворачиваюсь и снова встречаюсь взглядом с серыми глазами Петра.
Его лицо невозможно прочесть.
— Прости. Иногда
— На самом деле мне нравится слушать, как ты так страстно говоришь.
Заявление простое и фактическое, но скрытая интенсивность его взгляда пронизывает меня насквозь, поджигая кожу. Необъяснимое волнение поднимается в глубине живота, и я сглатываю, чтобы смочить внезапно пересохший рот. Петр делает медленный шаг ко мне, его глаза не отрываются от моих, и я вспоминаю, какой он высокий, когда откидываю голову назад, чтобы заглянуть ему в лицо.
— Ты умеешь так рисовать? — Пробормотал он, наклоняя голову к рисунку.
Я фыркаю и прикрываю рот от смущения. Затем медленно опускаю руку, чтобы ответить ему.
— Нет. Никто не может так рисовать. — Объясняю я. — Но я рисую углем. И у меня получается все лучше — особенно теперь, когда я в Роузхилле.
— Я бы хотел как-нибудь посмотреть на твои рисунки. — Говорит он, и его низкий голос пробуждает мое сердцебиение.
— Правда? — Вздохнула я, все еще озадаченная его внезапным интересом ко мне.
— Ты должна перестать спрашивать меня об этом, — поддразнивает он, расчесывая прядь моих волос по плечу.
Я краснею, понимая, что мои слова звучат недоверчиво.
— Прости.
— Сделай мне одолжение. — Говорит он, и я киваю, не успев толком подумать, в чем может заключаться это одолжение. — Перестань сомневаться в себе. Ты гораздо сексуальнее, когда не пытаешься угодить мне.
Я ошеломленно молчу, мои губы раздвигаются, чтобы возразить, прежде чем я понимаю, что он не ошибается. Я столько времени потратила на то, чтобы не сболтнуть лишнего и не навредить нашему и без того шаткому положению. Но главное, он только что назвал меня сексуальной?
Меня захлестывает радостное возбуждение, и нервное хихиканье подкатывает к горлу. Но я подавляю его, наслаждаясь странной уверенностью, которая растет в моей груди.
— Итак, куда дальше, принцесса?
Я улыбаюсь.
— Автопортрет Умберто Боччони. — Говорю я.
Он улыбается мне и одобрительно кивает бровью.
— Как пожелаешь.
13
СИЛЬВИЯ
Простая белая вывеска с зеленой надписью, обозначающая ресторан Henry's End — все строчными буквами, — не передает той атмосферы высокой кухни, которую обещал Петр. Но после такого невероятного дня, проведенного в Нью-Йорке, мне все равно. Я проголодалась, и, по крайней мере, когда речь идет о том, чтобы увидеть лучшее в его городе, я доверяю Петру.
Интерьер в деревенском стиле: простые деревянные стулья и
По помещению разносится запах готовящегося мяса и острых специй, от которого у меня перехватывает дыхание.
— Столик на троих. — Говорит Петр, и я бросаю на него удивленный взгляд.
В ответ он лишь загадочно ухмыляется.
Наш хозяин слегка кланяется, а затем жестом указывает на один из столиков у переднего окна.
— Лучшие места в доме для вас, господин Велес, — любезно сообщает он.
Петр благодарно наклоняет голову и кладет руку мне на поясницу, чтобы проводить к нашему столику. От его прикосновения у меня нервы трепещут. Сегодня он еще не целовал меня, но я все чаще думаю об этом.
Петр выдвигает мне стул, и, устраиваясь на нем с видом на улицу и быстро заходящее солнце, я думаю о том, как это может быть. Он ужасно поступил со мной. Он ударил Тревиса и прогнал всю дружбу, которую мне удалось построить. Он оскорблял меня, отвергал, навязывался мне. И все же, когда Петр включает свой шарм, кажется, что он прогоняет все эти воспоминания. Как будто мое тело ищет любое оправдание, чтобы найти в нем романтика. Очаровательного принца, каким я считала его с самого начала.
Он устраивается в кресле рядом со мной, прислонившись спиной к кирпичной стене, а его телохранители незаметно расположились неподалеку от нас.
— Что будете пить сегодня? — Спрашивает наш сервер, стремительно подходя к столу.
Я даже не успела заглянуть в свое меню и быстро опускаю взгляд, прикусив губу.
— Я возьму Эль Дьябло, как обычно, Оскар. А для леди….
Я поднимаю взгляд и встречаю взгляд Петра, который внимательно изучает меня, словно пытаясь разгадать головоломку.
— Давайте попробуем Цинаровый Шпритц.
— Очень хорошо, сэр. — Оскар слегка сгибается в бедрах и убегает.
— Петр, — шепчу я, наклоняясь вперед, чтобы нас никто не услышал, — мне еще не двадцать один. И тебе тоже. Что ты делаешь?
Он только хихикает.
— Пытаюсь угадать, какой напиток ты предпочитаешь.
— А у нас не будет проблем?
Его бровь резко поднимается.
— Не будет. Расслабься. Я прихожу сюда постоянно.
Я стараюсь делать, как он говорит, откидываюсь на спинку стула и смотрю на третье меню.
— Кто к нам присоединится?
— Увидев твой восторг по поводу искусства, я подумал, что тебе может понравиться эта особа, и пригласил ее поужинать с нами. — Он делает игривую паузу, загадочная ухмылка возвращается и делает его сильное мужественное лицо неожиданно более молодым. — Я подумал, что ты захочешь познакомиться с несколькими друзьями в городе.
— Вау, это очень… заботливо, — удивленно говорю я.
Эмоции промелькнули на его лице так быстро, что я не успела понять, что именно увидела. Затем он занялся раскладыванием столового серебра и положил салфетку на колени.