Прекрасная маленькая принцесса
Шрифт:
— Да, ну… полагаю, у меня есть несколько искупительных качеств.
Я тяжело сглатываю, понимая, что мой комплимент был больше похоже на замечание, сделанное задом наперед, в сочетании с моим шокированным тоном.
— Прости. Я не хотела… — Я прикусила язык, не зная, как закончить предложение.
— Все в порядке. — Он улыбается мне, но теперь уже более жестко.
Мне хочется пнуть себя за то, что я случайно испортила такой замечательный день. Спустя мгновение наш официант ставит наши напитки, и Петр поднимает свой бокал
— За твой первый день в Нью-Йорке. Было ли это все, о чем ты мечтала? — Его тон снова стал игривым.
Я хихикаю, пригубив свой янтарного цвета шипучий напиток, поданный в фужере для шампанского.
— Все, о чем я мечтала, и даже больше. Спасибо за чудесное приключение.
— Не за что. — Улыбка Петра сейчас наполнена теплом, которого я раньше не замечала, и это зажигает огонь в глубине моего живота.
Чтобы отвлечься, я делаю глоток коктейля, который он мне заказал.
— Ммм, — стону я, закрывая глаза и смакуя горьковатый, почти травянистый вкус с нотками цитрусовых, шипящих на языке. — Что это?
— Можешь угадать? — Глаза Петра пляшут.
— Ну, я бы точно сказала, что просекко или какое-то игристое вино.
— Хорошо, — соглашается он, кивая головой.
— А лайм есть? Что-то цитрусовое.
— Опять верно. — Говорит он, его улыбка становится все шире.
— Ну, я понятия не имею, что такое Цинар, но, если учесть, что он указан в названии, я бы сказала, что это связано с травянистым ароматом.
— Ты итальянка и никогда не слышал о Цинаре? — Удивленно спрашивает он, приподнимая брови.
На моих щеках появляется жар.
— Ну, мой отец обычно разрешает мне выпить бокал вина только за ужином.
— И ты никогда не пила сама? — Спрашивает он, его тон становится скептическим.
Мой румянец усиливается, когда я понимаю, насколько по-детски это звучит. Но на самом деле, хотя колледж моих братьев позволил им получить бесчисленное количество свобод, чтобы исследовать разные вещи, в том числе впервые пожить самостоятельно, мой отец держал меня близко к дому, настаивая на том, что колледж — не то место, где можно позволить девушке впервые почувствовать вкус свободы.
Петр вчитывается в мое молчание и издает низкий свист.
— Блин, а я-то думал, что живу в клетке.
Я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, и это дает мне возможность понять, что у него на уме. Петру, конечно, предоставлено гораздо больше независимости, чем мне, но он чувствует себя в ловушке. Как и я.
Прежде чем я успеваю что-то сказать, входная дверь ресторана открывается, и в зал входит сногсшибательная блондинка. Она молода — примерно ровесница Милы, если верить моим предположениям. Определенно еще подросток. Но ее платиновые светлые волосы уложены в шикарный боб А-линии с острыми углами, которые подчеркивают ее сердцевидное лицо и делают заметными ямочки на щеках.
Ее наряд одновременно высококлассный и граничащий с искусством: множество
— Петр! — Радостно восклицает она, обхватывая его за талию, когда он встает, чтобы поприветствовать ее.
В моих жилах закипает тревога, но я быстро подавляю ее, уверенная, что он не пригласит кого-то под предлогом нашего знакомства только для того, чтобы заставить меня ревновать.
— Привет, Дани, — тепло говорит он, прижимая ее к себе. Затем он отпускает ее, чтобы она могла повернуться ко мне лицом. — Это моя невеста, Сильвия. Сильвия, это Даниэль Ришелье. Я ходил в школу с ее старшим братом.
— Приятно познакомиться. — Говорит Дани, обходя стол, когда я встаю, чтобы поприветствовать ее.
Я ожидаю рукопожатия. Вместо этого она притягивает меня к себе и крепко обнимает, заставая врасплох и совершенно обезоруживая. Эта девушка мне уже нравится.
— Мне очень приятно. — Говорю я, когда мы все снова устраиваемся за столом.
— Я так много о тебе слышала, но Петр не упомянул, какая ты потрясающая, — восторженно говорит Дани.
— О, эм… Спасибо. Надеюсь, ты не слышала ничего слишком плохого… — неубедительно шучу я, глядя, как пылают мои щеки.
Дани смеется, принимая мой юмор таким, какой он есть, хотя я задаюсь вопросом, что Петр мог сказать обо мне.
— Я слышала, ты увлекаешься искусством, — добавляю я, желая отвлечь внимание от себя.
— Да! Я… ох, я просто возьму содовую. Спасибо, Оскар, — вклинивается она, как только он появляется.
Он кивает и уходит, а Дани снова поворачивается ко мне, ее голубые глаза блестят от волнения.
— Я люблю искусство. Мне очень нравится фотография, но я очарована всем этим и хочу изучить разные виды искусства. Ты ведь тоже художник, верно?
Я киваю.
— С чем ты работаешь чаще всего? — Дани переплетает пальцы и подпирает ими подбородок, наблюдая за мной с напряженным любопытством.
— В основном рисую углем и немного мелом.
— О, мне это нравится! Я всегда хотела понять это лучше. Это такой особый стиль. Те несколько раз, когда я рисовала углем, получалось больше похоже на дым из двигателя поезда, чем на то, что я пыталась изобразить.
Дани хихикает, и я не могу не присоединиться.
— Ты бы не могла научить меня? — Спрашивает она, ее энтузиазм растет.
— О. — Моя спина напрягается от удивления. — Конечно. С удовольствием. Может быть, в обмен на это ты научишь меня нескольким приемам фотографии.
— Пожалуйста. Ты учишься в колледже Роузхилл. А я тем временем еще учусь в средней школе. Я уверена, что ты уже освоила те приемы, которым научилась я. Но я с удовольствием покажу тебе все, что знаю.
— Отлично. — Я широко улыбаюсь.