Прекрасная маленькая принцесса

Торн Айви

Его член подергивается внутри меня, напоминая, что впереди еще много интересного, и я хнычу от предвкушения.

— Мне чертовски нравится заставлять тебя кончать, — рычит он. Затем он сдвигается вперед на своем сиденье, крепче обхватывая мои бедра, чтобы лучше закрепиться.

Я замираю от предвкушения, когда новый угол наклона усиливает его проникновение. Когда он покачивает бедрами, головка его члена находит новое манящее место глубоко внутри меня.

— Черт! — Задыхаюсь я, сжимаясь вокруг его толстой эрекции.

— Тебе нравится? — Поддразнивает он, крепко

прижимая меня к себе.

— Да, — стону я, упираясь одной рукой в потолок машины, чтобы удержать свое тело на месте.

— Хочешь еще? — Предлагает он, насаживаясь все сильнее, с каждым разом заполняя меня полностью.

— О, Боже, да! — Кричу я, и мое сердце начинает бешено колотиться, пока я несусь навстречу второму оргазму.

Я чувствую, как он напрягается и набухает от надвигающейся разрядки, и жажду этого сокрушительного ощущения. Петр стонет, его мышцы напрягаются, когда он вбивается в меня, колотя по этому греховному месту, пока я не думаю, что могу сойти с ума.

— Ты готова, любимая? — Рычит он сквозь стиснутые зубы.

— Угу, — пролепетала я, кусая губы, чтобы не закричать снова.

— О, блядь, давай, сокровище, — приказывает он, и я делаю это, моя киска сжимается вокруг него, когда он изливает свое семя глубоко внутри меня. Содрогаясь от интенсивности моего освобождения, я разваливаюсь вокруг него, доя его твердую длину снова и снова, пока в моем теле не остается ни унции силы.

Мы вместе опускаемся на водительское сиденье, и я не могу поверить, что мы занимались сексом в машине Петра. Я задорно хихикаю, когда моя голова тяжело опускается на его подбородок.

— Что смешного, — пробормотал он, поглаживая пальцами мой позвоночник.

— Я никогда не представляла себя девушкой, которая будет заниматься горячим сексом в машине парня, — признаюсь я, хихикая.

Петр возбуждающе хмыкает, пока его член дергается глубоко внутри меня.

— Если ты не будешь осторожна, то можешь обнаружить, что ты из тех девушек, которые делают это дважды.

Это превращает мои внутренности в кашу, и я испытываю сильное искушение принять его предложение. Но уже поздно. И я хочу быть уверена, что мы закончим наш разговор.

И хотя на самом деле мне просто хочется прижаться к нему поближе и впитать в себя удовольствие от того, что я нахожусь в его объятиях, я сдвигаюсь настолько, что могу поднять голову и встретиться с ним глазами. Он наклоняет подбородок, чтобы изучить мое лицо, и мне нравится близость этой новой позиции. Он все еще находится внутри меня, его руки тепло прижимаются к моей спине.

— Знаешь, я чувствую то же самое. — Говорю я, и сердце замирает от моего признания.

— Хм? — Спрашивает он, его брови сведены вместе в замешательстве.

— Я тоже боюсь своих чувств к тебе, — вздыхаю я. — Я никогда раньше ни к кому не испытывала таких чувств, и я знаю, что это безумие — думать, что мы можем влюбиться даже в браке по расчету. Но я действительно хочу попытаться разобраться в этом вместе.

Руки Петра по-прежнему лежат на моей спине, его пальцы скользят по моей коже, пока он внимательно наблюдает за мной.

—

Я знаю, что мы не просили о такой ситуации, в которой оказались, — продолжаю я, пока мои нервы не сдали. — Но я думаю, что у нас есть реальный шанс на счастье, если мы будем честны друг с другом. Понимаешь? Это значит говорить о сложных вещах, которые нас пугают, а не замыкаться или убегать.

Петр становится задумчивым и смотрит в сторону, вглядываясь в даль, обдумывая мои слова. Надеюсь, я не сказала слишком много и не завела его слишком далеко, когда мы только-только вернулись к нормальной жизни.

— Мне очень жаль, — шепчу я, садясь и борясь со слезами, которые застилают глаза. — Я испортила момент, не так ли?

— Нет, — уверяет он меня, его серые глаза снова встречаются с моими. — Нет, все в порядке. Это просто… — Его взгляд снова меняется, а затем его глаза расширяются в шоке. — Черт, посмотри на время. Мне нужно отвезти тебя домой.

Он торопливо перекладывает меня через консоль, и когда я вижу светящиеся на приборной панели часы, я понимаю, почему. Уже далеко за двенадцать. Мы очень опаздываем.

— Черт! — Я задыхаюсь, хватая свою одежду с пола, пока Петр быстро натягивает джинсы на бедра.

Он мгновенно одевается и отправляется в путь, а я все еще пытаюсь сделать то же самое. К счастью, от места его парковки до моего дома — короткая пробежка, и я едва успеваю намотать шарф на шею и засунуть руки обратно в рукава пальто, как он останавливается у моего подъезда.

Я вываливаюсь из машины, и Петр тут же оказывается рядом со мной, быстро провожая меня до двери.

— Твоя рубашка, — шепчет он под светом нашего крыльца, когда берется за ручку.

— К черту, — шиплю я, собирая вещи в кучу.

— Не похоже, чтобы кто-то ждал. — Замечает Петр, заглядывая в тусклое фойе через боковое окно.

Я уверена, что все уже в постели. Мне нужно только подняться по лестнице.

Когда я добегаю до нее, Петр притягивает меня к себе и в последний раз страстно целует, пропуская в дом. И у меня перехватывает дыхание, когда мы наконец расстаемся. По моим губам расплывается улыбка, когда я смотрю на его великолепное лицо.

— Ты опоздала. — Говорит мой отец из тени, и его ровный голос превращает мою кровь в лед.

— Отец! — Я задыхаюсь и в ужасе поворачиваюсь к нему лицом. И слишком поздно понимаю, что мой топ распахнулся. Я хватаю ткань и снова застегиваю его.

Но судя по молчаливой ярости на лице отца, он все понял.

27

ПЕТР

У меня сводит живот, и я понимаю, что снова сделал это. Предал Сильвию. В очередной раз я показал себя мастером манипуляций, человеком без чести. Ведь именно это я и планировал — по крайней мере, до того, как началась эта ночь. Я знал, что ее комендантский час наступает в одиннадцать, и знал, что тыквенное шоу займет большую часть ночи.