Прекрасная маленькая принцесса

Торн Айви

— Нет… да… я не знаю. По правде говоря, я не уверен. Все, что я знаю, это то, как сильно я хотел быть с тобой, и, Боже, это было потрясающе.

Мое сердце замирает от его слов, а дыхание перехватывает от интенсивности его эмоций.

Но потом его глаза опускаются, и он снова качает головой.

— Меня это пугало, потому что я чувствовал себя слабым и уязвимым. Я ненавидел это и не знал, что делать. А потом я все так испортил. Я не хотел… Я не должен был говорить, что это была ошибка. Я просто не был готов к тому, что я чувствовал. Секс никогда раньше не вызывал

у меня таких чувств, и я запаниковал. А потом ты убежала. Боже, мне так жаль, Сильвия. Это я виноват в том, что случилось с тобой той ночью. Если бы я лучше контролировал себя, ты бы никогда не попала в руки тех парней. И я ненавижу себя за то, что не нашел тебя раньше.

Он начинает тянуться ко мне через консоль, и мое сердце замирает. Но потом он замирает, словно раздумывая. И опускает руку.

— Я никогда не прощу себя за то, что с тобой случилось, и, честно говоря, ты тоже не должна этого делать.

Непреодолимые эмоции прорываются сквозь тщательно выстроенные стены, и, несмотря на все мои усилия, в груди теплится надежда.

— Значит, я тебя не… отталкиваю? — Я звучу патетически кротко.

— Отталкиваешь? — Спрашивает он, поднимая глаза и встречаясь с моими.

— Я подумала, может, ты понял, что я тебя не привлекаю… или что ты не хочешь прикасаться ко мне после того, что сделали те мужчины. — Из моих глаз вытекает одна-единственная слезинка, когда я наконец признаюсь в своем самом глубоком страхе. Что я отвратительна после того, как те мужчины меня облапали.

В его глазах появляется понимание, а затем шокированный ужас.

— Нет. Нет, — настаивает он, горячо сжимая мое лицо в своих сильных руках. — Я все еще хочу тебя. Я всегда буду хотеть тебя. Не думай, что это изменилось хоть на секунду.

Его большой палец нежно смахивает слезу с моей щеки, и он заглядывает глубоко в мою душу, словно желая, чтобы я ему поверила. Затем, без предупреждения, он наклоняется вперед и неистово целует меня.

Теплый свет вспыхивает в моей груди от значимости его жеста. Смысл его слов. Я и не подозревала, что так много моих страданий и сомнений в себе было связано со страхом, что я не любима, что я не желанна в глазах Петра. Но ощущение отчаяния в его поцелуе стирает всю эту боль. И мое тело жадно отвечает ему, прежде чем я успеваю подумать о том, что это значит. После нескольких недель конфликтов и внутреннего смятения все вдруг снова кажется правильным.

И когда рука Петра обхватывает мою талию, чтобы потянуть меня через консоль, я позволяю ему.

Моя задница ударяется о руль и сигналит, когда я устраиваюсь у него на коленях, и мы оба на мгновение замираем в шокированном страхе. Вглядываясь в ночь, мы проверяем, не идет ли кто-нибудь посмотреть, из-за чего шум, но никого нет.

Напряжение спадает, когда Петр издает горловой смешок. Затем он откидывает свое сиденье назад, освобождая мне достаточно места, чтобы я могла облокотиться на него, не разбудив всех соседей. Наши губы смыкаются, и мы жадно впиваемся друг в друга, все это сдерживаемое напряжение вырывается из нас с вновь обретенной потребностью.

— Боже, мне чертовски

нравится целовать тебя, — хрипит он, его пальцы скользят под фланелевую рубашку и скользят по моей обнаженной коже.

Я стону, чувствуя, как восхитительно сжимается мое ядро при звуках его глубокого мужского голоса. Температура в машине повышается за считанные секунды, и я срываю с головы шапку, бессистемно отбрасывая ее в сторону. Через секунду за ней следует шарф, а затем Петр спускает с рук мое кожаное пальто.

Я помогаю ему, освобождаясь от рукавов и забрасывая тонкую итальянскую кожу на спину. Следом идет рубашка, которую Петр не спешит расстегивать. Вместо этого он берет в пальцы пуговицу и с силой распахивает ее. Я задыхаюсь, пуговицы летят во все стороны, ударяясь о внутренности машины.

— Ты испортил мою рубашку, — сердито говорю я, хотя это движение было настолько сексуальным, что я не могу заставить себя разозлиться.

Петр мрачно усмехается и наклоняется вперед, чтобы провести поцелуем между моих грудей.

— Я куплю новую — обещает он между провокационными ласками своих губ.

Черт возьми, он меня заводит. Я выгибаюсь в его руках, когда он прижимает меня к себе, осыпая мою кожу ласками. Я спускаю рубашку с рук, раздеваясь до тех пор, пока сверху не остается только лифчик.

— Ты такая красивая, сокровище мое, — бормочет он, проводя рукой по моей спине и животу до груди.

Мои глаза закрываются от тепла, которое возникает в глубине живота от его прикосновения. Но как только они закрываются, бездушные черные глаза находят меня в темноте. У меня сводит живот, и я задыхаюсь, открывая глаза от внезапного напряжения.

Петр замирает подо мной: одна рука расстегивает лифчик, другая лежит на сердце.

— Сильвия? — Мягко спрашивает он, возвращая меня к себе.

Я встречаю его серебристый взгляд и вижу в нем беспокойство.

Я качаю головой.

— Я в порядке, — обещаю я, хотя мой голос дрожит.

Петр колеблется и начинает убирать руку с моей груди.

— Нет, — настаиваю я, прижимая его теплую ладонь к своей груди. — Я хочу этого. — Говорю я. — Мне просто… нужно немного притормозить.

На его лице мелькает недоумение.

— Мы можем делать это так медленно, как тебе нужно.

Вот что мне нравится в этом мужчине. Каким бы запутанным и непостоянным он ни был, он раз за разом доказывает, что хочет сделать все правильно для меня.

Я киваю, и мое сердце замирает от предвкушения, когда я наклоняюсь вперед, чтобы снова поцеловать его. Его руки мягко опускаются на мои бедра и остаются там, передавая весь контроль мне. Проходит совсем немного времени, и я снова чувствую голод по нему. Его губы греховно мягкие и податливые, они вызывают во мне тоску, которую я знаю только один способ утолить.

Потянувшись за спину, я расстегиваю бюстгальтер и позволяю бретелькам упасть с плеч. Я отбрасываю его в сторону и сажусь, устраиваясь на коленях Петра, чтобы он мог видеть меня полностью. Его взгляд падает на мои напряженные соски, а веки смыкаются, когда он облизывает губы, а затем тяжело сглатывает.