Прекрасней всех на свете
Шрифт:
– Забытая миром воля Создателя заключается в том, чтобы нарисовать новую картину, забрав из старой все то, что удалось ему на славу. Вложить это в основу нового произведения.
Я видел, как Дэсмонд говорил со страстью в глазах. Его охватывала дрожь от одной только мысли о сравнении Бога с художником.
– Владычица одурманивает нас свидетельством о том, что мы одно целое. Но это не совсем так. Мы целое, но разное по цвету и сути. И пока еще разделимое…
– Что вы намерены сделать, чтобы совершить Его волю? – спросил его я.
Мне
– Картину можно стереть водой. Такое уже было, но очень давно. Ты, наверное, даже не знаешь об этом. Сжечь в огне…, тоже случалось. Добавить каплю растворителя, попытаться им убрать все лишнее, чтобы что-то исправить без лишних жертв. И это мы помним. Ты сам прекрасно понимаешь, что Создатель все это уже совершал. Но каков был результат? Лишь продление наших с тобой мучений. Мучений, на старом и истрепанном полотне жизни.
– И все же, вы не ответили на мой вопрос… - я покачал головой, почти сдавшись.
– Однажды Дэвид, я видел сон. В большой комнате, похожей на эту, в середине стояла кровать, на ней лежала женщина. Красивая, обнаженная, обездвиженная. Словно парализованная. Ее лицо замерло и блестело от пота. Я понимал, она чувствует непостижимую боль, при этом не может пошевелить даже пальцем. Рядом на коленях стоял человек, одетый во все серое, как те простые люди, что живут в Эосе. Склонившись над телом, как при молитве, он был измучен печалью и скорбью, приковавшей его к ней. Откуда-то из пустоты, к той постели подошел мужчина, одетый в одежду яркую, как эта фреска за моей спиной.
Дэсмонд откинул голову, небрежно, почти скромно, показал пальцем на фреску позади себя, потом продолжил:
– Человек в сером, молча посмотрел на него и принялся ожидать, не зная что будет. Появившийся, склонился над прекрасной женщиной, безнадежно умирающей, прислушиваясь к ее дыханию. «Что делать с телом?» - спросил у человека в сером тот, кто появился. «Дать умереть, прошу тебя! Не продлевай мучения в этот раз…» - ответил ему человек. После этого я проснулся. В долгих молитвах мне пришли образа, озаряющие и просветляющие мой разум.
– И о чем вы подумали проснувшись? Вам не пришла в голову мысль, что это мог быть всего лишь сон, а не откровение. Такой же как и многие другие.
– Дэвид, любой сон что-то значит. Не важно, когда он случится, важно уметь понять то, что он пытается донести. Это не дано узреть в простой жизни.
– Как я понимаю, речь в том сне идет об истреблении? Очередном истреблении! О котором предостерегают сотни лет. Им пугают детей и их родителей. О нем безустанно кричат из всех законовещателей.
– Нет Дэвид. Ты не улавливаешь сути. Мать, Владычица, Богиня, все это имена только тех людей, что однажды сомкнуться воедино. Мы же станем свидетелями великой воли Бога. Воли Разъединения. Совершившись, она отделит Денницу, нашего древнего предка, от тех, что удостоились стать великим началом нового царства. Царства душ
Он произнес эти слова громко и четко, словно они были священными для него. Встав с кресла и прищурившись, он гордо посмотрел на меня.
– Сейчас ты Дэвид, живешь в мире, где Его непостижимый план будет завершен нами, последними кто дышит ядовитым воздухом, опьяняющим вновь возрождающуюся Лиллит. Пятиконечную мать всего сущего. Не бойся Дэвид, когда все будет кончено, я лично обниму тебя в царстве нашего Истинного Бога. Называй как хочешь, но это не истребление. Это создание нового мира. Это наше спасение. Разве у тебя есть представление о том, как можно иначе изменить гиблую природу человека?
После этих слов, я окончательно убедился, что не дождусь от него никаких подробностей. Как именно они собираются покончить с Богиней, а следовательно и всем Эосом.
– Ну…, это хотя бы не будет катастрофой?...
– Разве войны, катастрофы и массовые эпидемии могут быть чем-то ужасным для нашего Создателя? Скажи Давид! Ведь мы все попадем к Нему после смерти. Он ждет нас, тебя и меня. Правильно ли сострадать в таком случае?
– Тогда что вы имеете ввиду, говоря про гиблую природу? Ту часть нашей сущности, что коллективная? Сам Бог заложил это в нас, раздробив Денницу.
– Конечно же Дэвид, именно эту сущность я и имею ввиду. Именно для нее, одиночество, самое страшное наказание. А самая большая сила, это объединение – абсолютно уверенно и бесстрастно ответил Дэсмонд.
– Но ведь именно Бог…, именно он сделал нас такими…
– Ты знаешь лишь часть правды. Владычица не хочет, чтобы люди помнили о том, для чего он это сделал.
– Для чего?
– Я ведь уже сказал тебе, разве ты не помнишь?
Дэсмонд был недоволен тем, что счел себя не услышанным
– Для того, чтобы в новую картину не попало ничего лишнего. Чтобы отсеять все ненужное и создать нечто совершенное. На основе прошлых недостатков, разумеется. Наше жизнь это сито, если тебе будет так проще…
В этот момент мне показалось, что его интерес к разговору начал медленно угасать. Мне оставалось лишь соглашаться и делать задумчивый вид, чтобы появился шанс покинуть это гиблое место.
– Тебе просто отупляли разум. Создавали образ не того монстра. Не вини себя.
– И все же это было ошибкой. Моей ошибкой…
– Рад это слышать…, умение признавать свои ошибки – величайший дар во всей Вселенной. Этого и хочет от нас Создатель. От всех и каждого. Этим даром он наделил все живое. Он доступен каждому кто еще дышит! И только он отделяет нас с тобой от лона Матери. Я все понимаю, никому не сбежать от прошлого, никому не скрыться от собственной крови - задумчиво произнес Дэсмонд, как будто сам не ждал от себя этих слов.
Еще какое-то время, я притворялся, что согласен со всеми его убеждениями. Все сильнее осознавал, что его мышление куда более коллективное, чем у многих, встречавшихся мне.