Прекрасней всех на свете
Шрифт:
В этот момент я услышал голос Дэсмонда. Он не был громким, но четко различимым. Это была его молитва. Усталая, прерывистая и весьма необычная. Громко дыша в коротких паузах между фразами, словно ему не хватает воздуха, Дэсмонд взволнованно произносил:
«Справа от меня, жена незаконная…, слева, дитя нерожденное…, Всевышний — сила моя…, не имею я числа…, хоть и множество - суть моя…, предстаю пред Тобой…, не пряча слов за душой…, пошли милость свою…, не обреки на страдания общину мою…, да будет воля твоя…»
После этих слов его голос утих. Я услышал несколько
«Мы хотим, чтобы ребенок родился и рос…, пошли нам возлюбленного…, чье семя не станет загублено…, славишься ты исцелениями…, почитаешься своим творениями…, даруй нам радость отцовскую…, не веди нас в искушение бесовское...»
За этими словами последовала тишина.
Пока я прислушивался к молитве, Даг лишь несколько раз поднял глаза, бросая на меня кроткий взгляд. Казалось, ему не терпелось увести меня из этой кладовки, в которую привел для разговора. Он был немногословен, но его глаза говорили о многом.
В гробовой тишине я ощущал его сострадание. Словно он был моим братом, оказавшимся рядом на краю пропасти.
За стенкой снова раздался звук, на этот раз захлопнувшейся двери. После удаляющихся шагов Даг произнес:
– Дэвид, хоть мы и проработали с тобой всего одно утро, мне хватило, чтобы понять: ты не заслужил подобной судьбы. В моих силах, помочь тебе избежать ее. Бери своего робота и вали отсюда со всех ног!
Подслушанная молитва что-то изменила в нем. Даг был полон решимости и не хотел медлить.
– Знаю того, кто может рассказать про источник помех. Ты готов встретится с ним? Сейчас!
– Постой Даг, я не договорил, на счет девочки…
– Покажу, где она живет, там уж сам с ней разбирайся.
– Веди. После, узнаем про источник.
С должной осторожностью покинув комнату, наполненную липкими фигурами, мы обогнули часовню, следуя по длинному коридору. Повернув направо, вышли к небольшому закутку, в конце которого красовалось ужасно старое витражное окно. На стене рядом с ним, нехотя выделялись декоративные вставки и замысловатые фрески, местами разрушенные и уже отваливающиеся с течением времени.
Этот тупик, особенный и самобытный, напомнил жилище моего друга из детства, к которому я с большой охотой приходил после школы. В то время, возвращаться к обезумевшему отцу совсем не хотелось. Дик был сиротой. Он жил в приюте на Темпат Роуз - старом полуразрушенном здании. Таких, еще десять лет назад, в Эосе было предостаточно. Это было самое ужасное место, которое только можно представить. В обветшалых, едва уцелевших комнатах приюта, кроме него, размещались еще несколько десятков детей, таких же как он - тех, что забрали у осужденных за преступления родителей. К сожалению не все они были приветливы и добры, как Дик. Он мечтал сбежать оттуда и каким-то небывалым способом вытащить из дисциплинарной кроведельни обоих родителей. Между детскими фантазиями у него была вполне реальная задача – выжить в том приюте, не дав себя убить в очередной драке со спятившими подростками.
Приют снесли буквально через год после того, как я нашел там свое убежище от дневной депрессии отца. Вместе с остатками красного кирпича и прочего мусора, увезли и моего друга, который не меньше меня радовался нашим частым посиделкам в его небольшой, как мне тогда казалось уютной комнате.
Глава 25. Жизнь за тряпками
Даглас, торопясь постучал в дверь под номером сто тридцать. Крошечные, почти незаметные узоры бросились в глаза. Повторяющиеся завитки, сделанные из тонких разноцветных ниток, были приклеены к дверному полотну. Они будто шептали мне: «Шэннон живет именно здесь…».
– Ктоооо…таааам…? – протяжно спросили за дверью.
Человек был стар и немощен, судя по голосу.
– Даглас Хьюз, заместитель по производственной части – уверенно, но не громко заявил Даг.
Я удивленно посмотрел на него. Он же, лишь нервно покачав головой и не дожидаясь ответа, открыл дверь. Ринувшись внутрь, Даг сразу добавил:
– Для Шэннон есть работа...
В комнате оказалось непривычно много света. Высокие потолки и большое окно сильно выделялись на фоне общего мрака "Инфериона». Я сразу предположил, что это помещение раньше являлось частью часовни, которая располагалась за стенкой.
Посреди комнаты сидел дряхлый старик в инвалидном кресле, одетый в неисчислимую кучу теплой одежды. За ним, слегка пригнувшись от страха, стояла Шэннон, держась ручками за его кресло. Увидев меня, то как я появился из-за широкой спины Дага, она обомлела от неожиданности. Вытаращив глазки, она тут же взяла себя в руки и деловито поправив пушистую челку, произнесла:
– Уже устроился тут да…?
–
– Шэннон, нам надо поговорить. Иди за мной – я позвал ее к себе, вытянув руку.
– Ну конечно, а как же иначе…
Она нехотя зашагала к двери, молча оценивая строгий взгляд Дага.
– Дееетка…, неее злиии ихх…. – с трудом дыша, выдавил из себя старик, с весьма обеспокоенным видом.
Он приподнял один палец на левой руке и тут же опустил его от бессилия.
– Давай, веди, чего медлишь – выходя в коридор, произнесла Шэннон.
Вмешался Даг:
– Стой на месте. Зайди обратно и закрой за собой дверь – он грозно посмотрел на вздрогнувшую от страха малышку.
– Эй Даг! Не стоит…здесь…, при посторонних – заявил я.
Шэннон остановилась возле двери, разглядывая нас с недоумением.
– Делай что сказал – настаивал Хьюз.
Пожав плечами, она вернулась в комнату и тут же села на стул возле окна. Рядом с ней, на небольшом столике, было разбросано множество кусочков ткани. На светлых лоскутах виднелись милые и яркие рисунки, изображающие различные предмет одежды.
Даг сделал шаг в мою сторону, заслонив собой Шэннон, недовольно произнес:
– Мы не можем расхаживать по отелю втроем с девчонкой. Другого места для разговора с ней у тебя не будет.