Прелести
Шрифт:
Маргарита, не обращая на него внимания, прошла и уселась на кровать. Затем достала сигареты и подкурила от зажигалки, которую поднёс, кривляясь, Вадим.
— Я думал, ты уже свалил из Москвы. Не звонишь, не появляешься, — украинец, наконец-то, скинул свой плащ. — Как живёшь, как дела?
— Да какие у меня дела? Дела сам знаешь у кого, — улыбнулся, ещё не понимая, куда клонит товарищ, но чувствуя какой-то подвох. — Что-то ты больно загадочный. Я в догадках теряюсь.
— Ну, компания… Одна стесняется, другой теряется. Богадельня, гха…
Маргарита, сидя на кровати, продолжала молча курить. Вадик взглянул на неё и закурил тоже:
— Как
— В курсе чего?
— Это тебя нужно спросить, чего? Ладно, слушай, — он встал и прошёлся, куря, по комнате. — Хвост я сразу засёк, дело, значит, было, утром. Они в моём дворе ждали. «Девяточка» такая серенькая, неприметная. Стёкла тонированные. А эта, — мой друг опять кивнул в сторону Маргариты, — в нагрузку увязалась, у меня до этого ночевала. Мы тронулись, и они поехали. И кто такие, хрен их знает? Менты, не менты… По трассе я бы от них оторвался, но по городу, сам понимаешь. Едем, значит. Я влево, они влево. Я вправо, они вправо. Точно — хвост. Торможу тогда, и Марго в телефонную будку отправляю — позвонить по номеру, предупредить, а сам двери защёлкиваю и жду. «Девятка» останавливается, один выходит и тоже к телефону. Лицо знакомое. Пригляделся, точно… Измайловский хлопец. Из его охраны. Марго, оказывается, тоже его знает и чуть ли не обниматься лезет. Я думаю: «Неужели из-за неё весь этот цирк?» Сижу, гляжу, как они общаются, вдруг, он её за руку хвать — и к своей машине. Она, блин, хвост задрала и прыжками следом.
— Нет, я буду кричать на всю улицу, что меня насилуют. Дура я, что ли? — фыркнула Марго.
Вадик сжал зубы и так на неё посмотрел, что белокурая бестия тут же оборвалась на полуслове.
— Я тогда из тачки выхожу и к ним: «Пацаны, есть какие-то трудности? Давайте обсудим». Из «девятки» ещё двое выпрыгнули: «У нас дело к этой «леди». Она ведь тебе не жена, правильно?» В общем, как бы, всё по понятиям. И тут один из них мне ствол в пузо: «Иди в свою машину». Я, разумеется, пошёл, а куда денешься? Сел за руль. Те двое на заднее сидение забрались, пистолет в затылок, какие могут быть разговоры?
Я улыбнулся. Мой товарищ с недоумением глянул в мою сторону:
— А чего ты лыбишься? Смешно? Мне не очень.
— Не обращай внимания… И что было дальше?
Дальше было вот что:
Вадим в зеркало заднего вида молча наблюдал за «гостями». Под сидением у него также был спрятан девятимиллиметровый «Макаров», но взять пистолет незаметно не представлялось возможным. К тому же, даже если оружие окажется в руках, что следовало делать? Стрелять? Глупо… Вадик ждал.
Маргариту впихнули в «девятку», и её поглотила тонировка. По улице проносились другие автомобили. Проехал жёлтый милицейский УАЗик. Грузная, неповоротливая «Вольво» пыталась припарковаться на свободный участок асфальта перед БМВ украинца.
Наконец, один из сидящих сзади спрятал ствол и достал сигареты:
— Куришь? — он протянул Вадиму пачку «Мальборо».
— Давай, — тот взял предложенную сигарету.
Незнакомец подкурил от зажигалки, предварительно дав воспользоваться ею водителю. Другой его спутник не курил. Первый затянулся и, открыв окно, выпустив струю густого дыма:
— Ты не бойся, мы не бандиты. Ни машина твоя, ни деньги нам не нужны. И женщина твоя нам также не нужна, хотя ты сам видел — она не только твоя, — незнакомец помолчал. — Получим кое-какую информацию и отпустим. Если, конечно, правильно будешь себя вести.
— А конкретнее нельзя? — Вадим
— Конкретнее? А ты что, торопишься? Погляди, какая погода замечательная. Весна. Двадцать второе апреля. Сегодня Ленин родился. Ты любишь Ленина? У меня сосед есть — коммунист до корней волос, убеждённый «партеец». Так он ночью кошку с балкона скинул. Она, говорит, не любила Ленина. Вот такие дела. И как только определил? Раньше в этот день субботники по всей стране проводили — грязь убирали. Сейчас не убирают. Сейчас грязи много, а убирать некому. Времена другие. А весна?.. Весна всё та же. Так что, дыши глубже — радуйся теплу. Любишь тепло? Я сам родом с Кубани, у нас уже всё зелёное, — говоривший вытянул руку с сигаретой далеко из окна и, сбросив пепел на асфальт, продолжал держать её в этом положении. — Ты ведь тоже южанин, из Малороссии, верно?
— С Украины, наверное, правильнее?
— С Украины? — усмехнулся незнакомец. — Пусть будет по-твоему. Вы ведь теперь самостоятельные. Что же ты в Москве задержался? Ехал бы на Родину, самостийность развивать. Или в России лучше?
— Ты, я вижу, тоже особо на Кубань не рвёшься. Откуда, кстати, знаешь, кто я такой? — Вадим полуобернулся к незнакомцу. — Говори уж сразу, что нужно?
Незнакомец помолчал, вернул руку с сигаретой назад в салон и снова затянулся. Его спутник за это время не произнёс ни слова. Курить не курил, а сидел без движения, внимательно следя за водителем.
— Ты нам не нужен, я же сказал. Про тебя и так всё известно — ничего интересного. Нам бы о друге твоём узнать поподробнее. Об Андрее. Это ведь ты его на Федяева вывел? Как бы случайно. Помнишь, в ресторане? Он тебя об этом попросил?
— В каком ресторане? Мы с ним в несколько заходили.
— Ага, поваляй дурака, — говоривший выбросил окурок за окно. — В том ресторане, в котором Федяев, по доброте душевной, ему визитку свою оставил.
— Слушай, я Андрея уже полмесяца в глаза не видел. С тех пор как раз. В кабак я его привёл, верно. Просто захотел и привёл. А что у вас с ним произошло, меня меньше всего интересует. Своих дел хватает. Если бы хотели со мной поговорить, подошли бы по-человечески и поговорили. А то, в натуре, рисовки сплошные, бля… — Вадим опять повернулся спиной к своим собеседникам.
— Ну, ты ещё по фене ботать начни. Мы тебе кто? Братки? Шпана уголовная? С тобой сейчас по-человечески разговаривают. Пока… — незнакомец немного убавил голос. — Ведь это Андрей попросил тебя? Мы же всё равно узнаем. Не от тебя, так от него. Где он живёт, кстати? Тоже, разумеется, не знаешь? Ну-ну… — он повернулся к своему товарищу. — Сходи, глянь, может быть, она больше не нужна?
Второй вышел из БМВ и направился к «девятке».
— Посмотрим, что твоя подружка скажет. Мне почему-то кажется, что она поразговорчивее. Хотя и ты парень серьёзный, положительный. Долго в шпиона играть не будешь. Упрямый народ эти шпионы. Вечно замышляют что-то, замышляют…Потом молчат, молчат…
Вадим наклонился, пошарил рукой под сидением, достал «Макаров» и щёлкнул предохранителем. Незнакомец, продолжая сидеть в том же положении, в ответ только загадочно улыбнулся:
— Ты не нервничай, а то ещё, чего доброго, палить начнёшь, меня ни за что застрелишь. Не хотелось бы умирать в самом начале весны. Спрячь, не балуй. Твой приятель песни хорошо поёт. Ты, случайно, не певец? Да нет, вообще-то ты себя мафиозо считаешь. Братва, дела-делишки, понты, общаки… Серьёзный человек. Вот только молчишь постоянно. Я же говорю — шпион.