Прелестная обманщица

Николс Мэри

Когда же в театре Эмма увидела Софи, одетую в кружевное платье желтого цвета, расшитое бисером из

желтого и черного янтаря, то поняла, что та ее превзошла. Эмма обозвала себя дурочкой и все внимание

обратила на театральное представление.

В антракте зажегся свет и публика стала прогуливаться по фойе, общаясь со знакомыми в

соседних ложах и обмениваясь впечатлениями. Тут только Доминик повернулся к Эмме. Он улыбался,

и его улыбка почему-то напомнила ей оскал тигра

на ковре в ее комнате. Эмме показалось, что лорд

Бесторп разгадал ее секрет.

– Вы чудесно выглядите, Эмма, – сказал он, когда Софи отошла побеседовать с отцом, сидящим

сзади в ложе.

– Благодарю вас, милорд, но это ваша заслуга. Я страшусь отчета, который вам представит ваша

тетя.

– Она действовала с моего согласия, моя дорогая. Тетя совершенно права: недопустимо

пренебрегать вашим туалетом, поскольку вы – член семьи.

47

– В этом не было необходимости. Мне следовало остаться горничной Люси. Вы возвысили меня,

а это несправедливо.

– Почему? – удивился он.

– Когда вы перестанете нуждаться в моих услугах, я снова стану нищей.

– По-вашему, я выброшу вас, как истоптанный башмак?

– Но вам придется это сделать.

– Выход всегда есть, мисс Вудхилл. Я привык делать то, что хочу, хотя и приходится порой

расплачиваться за свои поступки.

– Сэр, вы связаны условностями, этикетом и честью джентльмена.

– Согласен, – со вздохом ответил он. – Хорошо бы и женщинам этому следовать. Правде они

предпочитают хитрость, а за правилами этикета они скрываются, как за маской.

Слова застряли у Эммы в горле. Он вновь напомнил ей тигра, неторопливого, гибкого и такого

опасного.

– Ваши слова несправедливы, милорд. Не все женщины таковы. – Ей необходимо поскорее

сменить тему разговора, иначе она не выдержит! – Полагаю, вы говорите о пьесе. Героиня

действительно интриганка, но, может быть, у нее нет выбора.

– Посмотрим, – ответил он.

Оркестр начал настраивать инструменты перед следующим действием, и все уселись на свои

места. Софи просунула руку под локоть Доминика, а Эмма, которой было непереносимо это видеть,

устремила взгляд на сцену.

Спустя две недели все домочадцы, за исключением экономки и немногочисленной прислуги,

стали готовиться к отъезду в Кавенгем-хаус.

Эмма решила, что ее услуги теперь не будут нужны, поскольку светский сезон закончился. Она

сложила в сумки и сундук те из вещей, которые привезла с собой, а те, что ей купили по настоянию

миссис Стэндон, оставила в шкафу.

С одной стороны, хорошо, что ей больше не грозит возмездие, которое, как она считала,

неминуемо ее настигнет. Но с другой стороны, идти

ей было некуда. Она провела бессонную ночь,

размышляя над тем, дадут ли ей жалованье перед уходом – ведь деньги ей понадобятся.

Она так и не узнала правды об отце. Миссис Стэндон больше не упоминала об этой давней

истории, но, если все обнаружилось бы, она была бы обречена на проклятие за неблагодарность.

Больше, чем заслужить осуждение света, Эмма боялась пасть в глазах Доминика. А может, это уже

произошло и оскалившийся тигр готов к прыжку?

Доминик сам наблюдал за тем, как укладывают багаж на большую крутую повозку, которая

должна была следовать за каретой, и весь день находился в хлопотах.

Эмма спускалась по лестнице, держа в руках шляпную коробку Люси. Его светлость как раз

выходил из библиотеки в сопровождении слуги, несшего кипу книг. Эмма поставила коробку на пол и

подошла к нему.

– Милорд, могу я с вами поговорить?

– Конечно. Пойдемте в библиотеку.

Доминик заметил, что она снова надела старое коричневое платье.

– Не знаю, с чего начать. Вы были так добры ко мне, а теперь, как я понимаю, мне следует

подыскать себе новое место...

– Почему? – изумился он.

– Не могу же я остаться здесь после вашего отъезда, правда?

– Разумеется, не можете.

– Милорд, мне очень трудно говорить это, но вы сказали, что положите мне жалованье в

пятьдесят фунтов в год с выплатой каждый месяц, и, хотя ваша доброта стоит намного больше, денег у

меня нет. Я пробыла у вас три месяца, значит, четверть от пятидесяти фунтов составляет…

–Я в состоянии это сосчитать, – резко прервал ее он. – То, что вам не заплатили, является

оплошностью, и я ее тотчас же исправлю. – Он вынул из кармана жилета связку ключей, висящих на

тонкой цепочке, выбрал нужный и отпер им ящик секретера. – Не могу понять одного: почему вы

решили бросить Люси, ничего не сказав заранее? Она очень расстроится.

– Бросить, милорд? Разве вы не собираетесь меня увольнять? Раз сезон закончился, то...

Он вдруг рассмеялся.

48

– Милая Эмма, какая же вы глупышка! Да мы и не мыслим с вами расставаться. Люси вы нужны

как никогда. Условностей хватает и в деревне. Вы едете с нами и останетесь до тех пор, пока капитан

О'Коннор не вернется из Индии.

Он искал на ее лице следы вины, смущения или стыда, но увидел лишь, как глаза Эммы

наполнились слезами. Он сделал шаг вперед, собираясь обнять ее, но вовремя спохватился и опустил

руки.

– У вас есть другие причины, почему вы не можете остаться?