Превратности жизни: Альтернативная реальность

Сьёфн

Присев перед старинным комодом, Сириус продолжил вчерашнюю работу по разбору бумаг дяди. Среди них попадались и научные трактаты, и личная переписка. Но, сейчас открыв дверцу, Сириус увидел выстроившиеся в аккуратный ряд книжки с разноцветными обложками. Открыв одну из них, Сириус понял, что это личные дневники дяди, каждый за отдельный год. Пролистнув несколько страниц, Сириус начал читать:

«30 сентября 1962 года.

Со дня смерти Миллисенты прошло уже полгода, я до сих пор с трудом прихожу в себя, но изменить ничего нельзя. Если бы я мог это сделать! Ну почему я оставил её тогда одну? Этот вопрос до сих пор не дает мне покоя. Пусть всего на час,

но именно этого времени хватило, чтобы кто-то убил её. Убил безжалостно, используя Аваду. Не буду снова вспоминать тот кошмар, через который я прошел в аврорате. Кое-кто до сих пор уверен, что я сам убил жену и только деньги моей семьи помогли мне избежать наказания. Во многих домах я стал парией, меня усердно избегают почти все мои знакомые. Хорошо, что моя семья не отвернулась от меня, но этим я обязан в основном отцу и Ориону. Мои сестры трусливы и, боясь общественного порицания, не позволили бы мне переступать порог их дома, если бы не прямой приказ отца и настойчивость Ориона…»

Сириус, спохватившись, захлопнул дневник дяди. Он понимал, что неправильно читать исповедь умершего. Поставив дневник назад на полку, он долго смотрел в одну точку, задумавшись. Оказывается, он плохо знал своего дядю, не понимал, как и чем тот живет. Дети эгоистичны, их интересуют только собственные переживания, вот и Сириус не был исключением. Нет, он, конечно, знал, что жена дяди умерла совсем молодой и больше тот так и не женился, но никогда не интересовался подробностями его жизни. Ему было важнее рассказать дяде о себе и своих успехах или разочарованиях. Сейчас, вспоминая свои беседы с дядей, он четко понимал, что темой для их бесед всегда был он. Имеющий равнодушных родителей, Сириус стремился получить внимание и похвалы от единственного слушавшего его человека. Да и кому он мог бы рассказать о себе? Нарциссе? Та была девчонкой и «падать» в её глазах, рассказывая о своих страхах, Сириус не хотел. Андромеда и Беллатриса были гораздо старше, а Регулуса прочно охраняла мать, буквально силой отталкивая от него Сириуса и сделав все, чтобы братья не дружили. Вот и сейчас, лишь слегка приоткрыв завесу жизни дяди, Сириусу вдруг стало нестерпимо жаль, что тот так рано умер, и они не успели узнать друг друга по-настоящему.

Уже собираясь закрыть дверцу комода, Сириусу бросился в глаза дневник с надписью «1959 год». Движимый какими-то непонятными чувствами, он взял его и открыл и начал листать, ища нужную дату.

«24 октября. Сегодня у меня родился первый племянник. Вальбурга назвала его Сириус, так захотел отец. Хотя мне семейный обычай называть детей по названиям звезд и не нравится, но должен признать имя ему подходит. Он забавный малыш и так смешно морщит лобик, когда спит. Мы с Миллисентой вместе посетили их. Орион пригласил меня стать его крестным отцом, крещение состоится в начале ноября. Вальбурга не была так мила с нами, как он. Мне было ужасно неприятно видеть, как она срывает на малыше свою злость на мужа. Надеюсь, что скоро она одумается…» Перелистнув пару страниц, Сириус снова увидел свое имя: «5 ноября.

Недавно вернулись с крещения Сириуса. Тот был великолепен: на редкость спокойный малыш. Миллисента с радостью продержала его все время на руках, шепнув мне, что хочет такого же. А вот Вальбурга, к моему сожалению, ни капли не изменила своего отношения к сыну. И когда же в ней проснется этот пресловутый материнский инстинкт? Их отношения с Орионом до сих пор напряженные и ссоры вспыхивают от малейшего пустяка».

Пробежав глазами еще несколько страниц, Сириус остановился на еще одной записи,

заинтересовавшей его:

«29 декабря.

Сегодня нас посетили Орион и Вальбурга. Улучив момент, Орион рассказал мне правду о своей измене. Кое-что я уже и сам знал от несдержанной на язык Вальбурги. Но причиной неожиданной откровенности Ориона была в просьбе, которой он огорошил меня после своего рассказа. Он попросил меня посетить семью его любовницы и передать им деньги. По словам Ориона, Вальбурга неотступно следила за ним и непременно бы узнала о посещении Эйлин. Отдав мне внушительную пачку денег, он дал мне адрес девушки.

Вечером я направился туда: дом находится в одном из пригородов Лондона, он новый, но какой-то мрачный и безрадостный. Дверь открыла сама девушка. Раньше я пару раз встречал её на приемах в отцовском доме, она была крестницей тетушки Анны, та таскала её по всем приемам в надежде найти ей приличного мужа. Бедняжка очень некрасива и с безликими чертами лица, отсутствие приданого тоже играло против неё. Как она умудрилась стать любовницей Ориона, я не представлял – тот всегда любил женщин красивых и ярких, вроде моей сестры. Смутившись, Эйлин все же пригласила меня войти. Я уже вытащил деньги, чтобы передать их ей, но тут в дом вошел какой-то мужчина и с порога чуть ли не набросился на меня с кулаками:

– Кто ты такой? И чего тебе нужно от моей жены? – это было бы почти забавно, учитывая, что громадный живот его жены, но мне почему-то стало жаль именно её. Он был откровенно груб и невоспитан. И с такой ненавистью глядел на меня, что мне стало немного даже жутко. Но, увидев деньги, тут же сменил гнев на милость, предупредив при этом, что третью часть денег ждет после рождения малыша. – Эйлин родит со дня на день! – с гордостью добавил он, поглаживая живот жены. И тут черт меня дернул проявить инициативу:

– А как вы назовете ребенка? Вы уже подобрали больницу и целителя для родов, я мог бы помочь с эти… – и осекся, глядя на мгновенно побагровевшее лицо мужчины.

– Мы обычные люди и не пользуемся услугами волшебных целителей. Моя жена будет рожать в обычной больнице. Правда, Эйлин? – вопрос был больше похож на приказ, но женщина согласно кивнула головой.

– Но с помощью волшебства рожать легче! – попытался я возразить, но меня уже не слушали.

– Проводи его, Эйлин! – приказал мужчина, с любовью глядя на полученную пачку денег.

– Вы не обращайте на него внимания, сэр. Тобиас меня любит, просто он терпеть не может магию и даже слышать о ней не хочет.

– Но вы же волшебница и ребенок тоже будет таким же…

– Мы справимся, – мягко ответила Эйлин и улыбнулась. Когда улыбка озарила её некрасивое лицо, я вдруг понял, что привлекло к ней Ориона. В этой еще полуженщине-полудевочке была какая-то твердость, резко граничившая с покорностью и какой-то едва уловимой нежностью. – Передавайте Ориону спасибо от меня. Я извещу его о рождении ребенка. Надеюсь, он помирился с Вальбургой и вполне счастлив.

– А вы? Вы счастливы? Ведь Орион сломал вам жизнь! – вырвалось у меня.

– Вовсе нет. У меня все отлично. Я всегда знала, что сам Орион никогда не станет моим, но то, что мне удалось у него взять, – она нежно погладила себя по животу, – останется со мной навсегда. А Тобиас? Он хороший человек, просто не приемлет магию. Но, думаю, он привыкнет, особенно когда родится малыш.

– Удачи вам! Если будет что-то нужно, то вы всегда можете обратиться ко мне, – я протянул ей свою визитную карточку, но Эйлин, покачав головой, молча отказалась её взять.