Превратности жизни: Альтернативная реальность

Сьёфн

Бедняжка, мне было искренне жаль её. Орион ураганом пронесся по её жизни, мимоходом испортив ей жизнь, а она так защищает его…»

Это было уже ближе к тому, что хотел узнать Сириус, но имена родителей незаконнорожденного брата ему не о чем не говорили. И Сириус принялся просматривать дневник дальше. Но только в дневнике за 1960 год он нашел то, что искал:

«15 января.

Сегодня Орион поведал мне, что Эйлин уже родила сына. Назвали его Северус. Орион не видел его, да и, как он мне признался, и не хочет его видеть в дальнейшем. Во всяком случае, отдав мужу Эйлин оставшуюся часть денег, он тут же вычеркнул мальчика и его мать из своей жизни. Я не часто жалуюсь на провидение, но почему нам с Миллисентой, так хотевшим иметь детей, это не удается, а Орион с

такой легкостью отказывается от собственного сына? Позволяет другому мужчине стать его отцом! Мерлин! Я бы все на свете отдал бы за возможность стать отцом. Иногда ночью я слышу, как плачет Миллисента. И знаю почему…»

Ошеломленный Сириус закрыл дневник. «Родился в январе 1960… редкое имя Северус... Северус!»

Единственный известный ему человек с таким именем идеально подходил под все это. Но поверить в то, что Снейп его родной брат было трудно, почти невозможно.

«И разве он Снейп?» – возразил внутренний голос. «Он тоже Блэк, как и ты!»

И тут ему вспомнился рождественский обед на втором курсе:

«…- И за что тебя наказали в этот раз, Сириус? – ухмыльнувшись, спрашивает отец.

– О, за сущий пустяк. Мы подсунули Нюнчику крысу в сумку.

– И тот завизжал, как девчонка? – улыбнувшись, продолжил отец.

– Да нет! Его сумку почему-то открыла Беатрис Нотт, она-то и подняла такой вопль, что перепугала всех, особенно несчастную крысу, та вылезла из сумки и попыталась спрятаться. Что там потом началось!

– А этот – Нюнчик? Как его зовут? С какого он факультета?

Обрадовавшись, что отец всерьез заинтересовался его делами, Сириус отвечает:

– Северус Снейп, он со Слизерина. Такой противный мальчишка, при учителях тихий, но нам с Джеймсом спуску не дает, – скорчив гримасу, с сожалением добавляет он. – Но мы все равно его достанем!

И тут же затылок обжигает тяжелая затрещина:

– Марш в свою комнату! И не смей выходить до завтра, ты наказан! – шипит мать.

Сириус переводит недоуменный взгляд на отца, но тот никак не реагирует на несправедливые слова матери…»

Тогда Сириус так и не понял, что именно разозлило мать, но сейчас все встало на свое место. Выходит, родители знали о том, что его родной брат учится с ним на одном курсе. Мать ладно, её реакция вполне понятна, но отец – как он мог делать вид, что все в порядке? И даже не упомянуть внебрачного сына в завещании. Сириус знал о материальных проблемах Снейпа, тот с первого курса был одним из самых бедных студентов и исправно получал стипендию. Сириус никак не мог понять, почему отец позволил, чтобы его сына вырастили почти в нищете, да еще, чтобы его растил маггл. И еще – Сириус не понимал, что ему теперь делать? Не бросаться же к Северусу в объятия с криком: «Брат!» Над всем этим следовало серьезно подумать. В этот момент его глаза закрыли ладошки Анны:

– Угадай, кто это? – засмеялась она.

– Кто же еще, кроме тебя, любимая! – рассеяно ответил Сириус.

Анна тут же почувствовала что-то странное в его поведении и потребовала объяснений. Поколебавшись секунду, Сириус выложил ей все, что узнал из дневника дяди…

– И что ты теперь будешь делать?

– Пока ничего! – подумав, решил Сириус. – Пусть все идет, как и раньше. Жизнь все сама расставит по местам. Хотя я представляю себе выражение лица Северуса, когда он узнает о нашем родстве! А ты что думаешь?

– Мне нравится Северус, он такой серьезный и умный.

– Он же Блэк! Хотя я все еще с трудом верю в это! А в нашей семье все умные! – не удержался от хвастовства Сириус.

– И главное, очень скромные! – рассмеялась Анна, поднимаясь с пола, и потянула его за собой завтракать…

***

Хелен Петтигрю уже второй раз подогревала ужин, время от времени поглядывая в окно, но машины мужа не было видно. Размышляя, куда он пропал, она услышала звук приближающейся к дому машины.

– Наконец-то! – пробурчала она и принялась готовить стол к обеду*. С первого дня они с Грегори решили, что обедать члены семьи должны вместе, это и сближает семью и гораздо легче для самой Хелен, нежели убирать и подавать обед

каждому члену семьи.

Но в кухню вошел не Грегори, а Питер. В первое мгновение Хелен растерялась, она не ожидала его приезда, не то, чтобы она была не рада видеть сына, но напряженные отношения между Грегори и Питером мешали ей чувствовать себя счастливой. Лишь в то время, когда Питер находился в школе, их семья была спокойна:

– Здравствуй, сынок! Пообедаешь с нами? Сейчас Грегори придет и мы…

– Не придет. Это я приехал на его машине, – Питер поставил какую-то коробку на стол. Хелен покосилась не неё, но ничего не сказала. – Я думаю, нам пришло время поговорить.

– О чем? – мать испуганно смотрела на него.

– О том, что произошло много лет назад… и о моем настоящем отце.

– Твой отец – Грегори!

Питер грустно усмехнулся и покачал головой:

– Не надо мне врать, Грегори уже подтвердил, что он не мой отец…

Сказано это было таким тоном, что горло Хелен мгновенно пересохло и следующие слова дались ей с огромным трудом:

– Что ты с ним сделал?

– То, о чем давно мечтал, – с наслаждением ответил Питер. – С той самой ночи, когда он…

– Замолчи… прекрати… Грегори не был виноват в твоем … сне.

– Моем сне? – Питер буквально поперхнулся от переполнявшей его ненависти. – Тебе до сих пор нравится так думать? Ведь правда же нарушит спокойное течение твоей жизни и заставит принимать решения! Знаешь, мама, я даже не знаю, кого из вас я ненавидел сильнее все эти годы: Грегори или … тебя, закрывшую глаза на поступок мужа? Тебе отлично удалось сделать вид, что ничего не произошло и в «нашей семье» все по-прежнему! – он буквально выплевывал накопившиеся у него слова ненависти. – Я не буду спрашивать тебя, почему ты это сделала. Вряд ли ты сможешь найти достойное оправдание своему поступку. Просто расскажи мне – кто мой настоящий отец!

– Зачем? – пожав плечами, вдруг спросила мать. – Ты думаешь, твой отец ждет тебя с распростертыми объятиями? Он и думать о тебе забыл. Ты его никогда не интересовал, как впрочем, и я.

– Позволь мне самому с этим разобраться, все-таки он мой отец. Ты и так за меня уже слишком многое решила, – едва сдерживая злость, ответил Питер.

– Хорошо, – покорно согласилась мать. – Его зовут Винсент Пайс. Мы были обручены с ним с детства. Я считала само собой разумеющимся, что он тоже любит меня, тем более что мы с ним … были близки. А за три дня до нашей свадьбы я застала его в постели со своей лучшей подругой. Я была молода и горда: никому ничего не объясняя, я сбежала из дома. Я была такой наивной, что вообразила себе, что он тут же кинется меня искать, чтобы оправдаться. Но ничего этого так и не произошло, потом, несколько месяцев спустя, меня нашел брат. Мой «возлюбленный» поступил, как настоящий трус, свалив вину за расторжение помолвки исключительно на меня, а сам женился через два месяца на той самой подруге. Я уже знала, что беременна. Родители бы убили меня, если бы я родила бы ребенка вне брака. Что мне делать дальше я не знала… И тут Грегори… С ним мы к тому времени были соседями и уже друзьями, и когда он предложил мне пожениться, я согласилась. И даже с радостью, что нашелся человек способный взять на себя мои проблемы. Мы поженились, родители тогда жутко разозлились на меня, запретив мне переступать порог родного дома, но мне уже было все равно – у меня же был защитник! Из Грегори вышел отличный муж: нежный, понимающий и добрый. И очень скоро я уже не представляла свою жизнь без него. А потом произошел … тот случай… И я струсила! Моя жизнь была размерена и спокойна, поверить в то, что Грегори так поступил с тобой – означало бы для меня снова потерпеть крах. И начать все заново, но теперь уже с тремя детьми, а самому младшему из вас едва исполнилось несколько дней… – Хелен замолчала, низко опустив глаза и пряча глаза от сына. – И я … я закрыла глаза на поступок Грегори. Все эти годы мне удавалось успешно обманывать себя и только иногда, видя твой взгляд, я сомневалась в правильности своего поступка, но тут же гнала от себя эти сомнения. Ведь Грегори больше не давал мне повода сомневаться в нем…