Превратности
Шрифт:
Однажды в том же саду Линнея около университета, где Адам откровенно рассказал об отце, он упомянул о своей несчастной любви к актрисе Агнешке. Красавица недолго встречалась с влюблённым в неё юношей и легко его оставила. Он же с горечью вспоминал безответную любовь к своей первой женщине. Считал, что Мия должна об этом знать. Чтобы избежать продолжения темы, завершил её стихотворением Мицкевича:
Несчастен, кто, любя, взаимности лишён,Несчастней те, чью грудь опустошённость гложет,Но всех несчастней тот, кто полюбить не можетИ в памяти хранит любви минувшей сон.О прошлом он грустит в кругу бесстыдных жён,И если чистая краса его встревожит,Он чувства мёртвые у милых ног не сложит,КМия посочувствовала и конечно, пожалела его, любящего и покинутого. Как-то она не сразу разобралась в молодом человеке, хотя иногда его высказывания её настораживали. Наверное, романтические ожидания будущего на Зелёном континенте заслоняли, не давая распознать скрытое в натуре Адама. Так и смысл процитированного дошёл до неё значительно позднее, когда она уверилась в отсутствии ожидаемой ею от Адама любви. В одном из романов Мии встретилась мысль, созвучная её ситуации: если тебя не любят так, как тебе хочется, это не значит, что тебя не любят всей душой. Она была согласна, тем не менее, ждала взаимности, именно такой, как ей представлялось: нежной и открытой любви.
Адам родился 24 декабря – в день рождения Адама Мицкевича. Отец нарёк сына в честь ценимого им поэта. Позже заставлял Адама учить стихи и поэмы и читать их ему наизусть – порой совсем неожиданно, в неподходящее время. Явное проявление тирании, которую впоследствии Мия испытала на себе. Многие стихотворения мальчику были чужды, ещё не понятны, но он учил, как того требовал отец.
Мия была из состоятельной интеллигентной семьи, пропитанной атмосферой взаимной любви. Её родители – историки, увлечённые наукой и преподаванием. Детство и юность Мии были счастливыми. Впоследствии, уже в Австралии, воспоминание об отчем доме, письма родителей – всё, связанное с семьёй, помогало ей и согревало в самые тяжёлые периоды.
Молодые люди мечтали уехать в Австралию. Им хотелось верить, что там всё иначе и жизнь намного привлекательнее, чем в Европе. Оба готовы были к переменам, экзотике, новшествам, хотя мало знали о жизни вообще. Мия была настолько окрылённой мечтами, что хотела ускорить их переезд на далёкий и не знакомый ей континент. По окончании университета она получила благословение родителей на свадьбу с Адамом. Кажется, холодный аристократ-юрист понравился родителям девушки. После свадьбы молодые уехали в Мельбурн.
В Мельбурне Адама приняли на работу в довольно знатную частную юридическую фирму. Работа ему показалась не интересной. Для другого иностранца это было бы просто началом карьеры с очевидной перспективой, но не для Адама. Он год превозмогал себя, ходил на ненавистную ему службу, затем ушёл на другую, тоже не устраивающую его. В это время жена работала гувернанткой в семье врача и обучала немецкому и игре на пианино семилетних девочек-близнецов. Она вполне была довольна. Семья врача ей нравилась и немного напоминала её собственную. К тому же доктор принял участие в жизни Мии, помог на том этапе. Жили с Адамом раздельно, но встречались часто в его квартире на Коллинз-стрит. Через два года стараниями доктора Адам получил работу в Канберре. Уже лучше, но опять не то, к чему стремился. Ещё год провели в столице. На самом деле, Канберра нисколько не походила ни на какую столицу Европы. Это было объединение земель в один, довольно большой по площади современный город, без истории, но с идеей: это должен был быть город-парк. Парки, река, горы, новые административные здания и претензия на первенство в стране. В общем, они были рады покинуть его и обрести работу в Маруне – маленьком городе на океане.
Теперь Адам работал старшим юристом в хорошей конторе, что его вполне устраивало. Мия – в отделе персонала в известной в Австралии энергокомпании и часто выезжала в короткие командировки на два-три дня, что было ей как раз по характеру: она не домоседка. Хотя полюбила купленный ими через пару лет новый и удобный дом с большим садом, необычным ландшафтом. Умудрилась оформить необычную террасу на возвышающемся участке сада и высадить там разнообразные кустарники и цветы. Уголок получился оригинальным. Мия привыкла к красивой обстановке дома и приобретя свой, хотела создать уют. Не тут-то было. Оказалось, Адам признавал интерьеры без излишеств, к которым относил картины, занавески, скатерти, декоративные подушки и прочие легкомысленные аксессуары. Он предпочитал минимализм. Всё должно
Маруна по преимуществу город одноэтажный, дома окружены красивыми и не похожими один на другой, садами. Многие разводили небольшие огороды, цветники, чем радовали себя, копаясь в земле после основной работы. Как почти повсеместно в Австралии, город был окружён бушем, а кое-где буш вторгался в город. Там водились валлаби и кенгуру. Они свободно заходили в сады и в огороды, чем наносили ощутимый ущерб садоводам. Раньше поголовье кенгуру не регулировалось властями, и местные жители сами решали, когда им пора выходить на охоту. Иначе все посевы, цветы, ценные растения будут погублены этими травоядными. Тогда и разрешили приобретать оружие. Адам не охотился и не собирался, хотя был хорошим стрелком и в студенческие годы имел награды. Он знал, как обращаться с оружием и купил ружьё, как многие другие – на всякий случай. Иногда выходил в буш и стрелял по жестяным мишеням, чтобы не забыть давние навыки. Ружьё хранилось в старинном резном сундуке, подаренном соседкой – старой одинокой эстонкой, привязавшейся к соседям. Ни одного кенгуру Адам не лишил жизни. Он был равнодушен к животным, к природе, и только изредка ходил на рыбалку.
Шли годы. Семья Адама и Мии не увеличивалась. Жили по-прежнему вдвоём в любимом доме. У Мии складывались хорошие отношения с коллегами, были у неё и подруги. Адам считал окружение ниже себя во всём и не поддерживал ни с кем дружбы, поэтому слыл в Маруне нелюдимым и гордецом. Казалось, единственное, с чем Мия не смогла смириться за всю жизнь с Адамом – это его безразличие к людям. У него даже в студенческие годы не было друзей. Он не позволял жене приглашать гостей. Она почему-то поддалась его требованию, хотя мечтала готовить яства и щедро угощать большие компании. Их дом не знал шумных праздников с гостями, застолий, хотя их самих нередко приглашали в гости. Лишь Руперт, священник из англиканской церкви, удостоился внимания, даже доверительных отношений с Адамом. Но и они через несколько лет знакомства всё же не поладили из-за разногласий в трактовке личности Наполеона. Поляк-Адам возносил до небес Наполеона как гения, блистательного военачальника, в общем, боготворил его. Англичанин-Руперт считал Наполеона умнейшим человеком, но авантюристом, отзывался о герое как о выскочке. Разгорелся спор. Мия и Полли слышали завершающую часть их диспута.
Руперт:
– Наполеон для французов не принёс настоящих благ. Свободу во Франции просто задавили, благодаря ему. По-моему, для Франции лучше бы его не было. И войн можно было избежать. Кстати, в 1815 году после окончательного разгрома Франция имела территорию меньше, чем до начала революции. Причиной тому – Наполеон.
Адам:
– Ты мыслишь узко, а эта персона требует глобального подхода. Бонапарт – крупный мыслитель, новатор. Его идеи в области права и военного дела живы до сих пор. Наполеон – выдающийся полководец, гениальный военачальник. Он разработал тактику боя, использовал огромные армии, каких не было до него, он применил новые принципы во многих армейских сферах, трудно все перечислить. Вспомни Аустерлиц – это же классика быстроты, проницательности военного гения. Бонапарт был государственно мыслящим человеком. Ещё в те далёкие времена он считал, что информация – это власть. А к этой мысли пришли значительно позже. Придумал специальные отчёты, которые поставлялись ежедневно, и он был в курсе всего, чем жила страна. Благодаря этому никогда не мог быть застигнут врасплох. Эти достижения на века.
Руперт:
– Я не приму легенду о Наполеоне, которую ты подпитываешь и лелеешь. Личная власть, более того, беспредельная – вот цель Наполеона. Не отрицаю его вклад в юриспруденцию, Кодекс Наполеона – его изобретение, обогатившее мировую сокровищницу. Бесспорно. И всё. Остальные заслуги, хотя и значительные, – плод его авантюрной натуры. Он великий шулер, манипулятор. Он тактик, но никак не большой стратег. Его усилиями началась война между Америкой и Англией, так ослабившая Англию.
Адам: