Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Емельянов Ю. В.

Успешно решалась и другая острая проблема стра­ны — жилищная. Быстрая урбанизация страны, разруше­ния городов во время Второй мировой войны вызвали острый дефицит жилья. Начиная с 1957 года темпы жи­лищного строительства выросли в 4 раза, и ежегодно строилось более 2 миллионов городских квартир. Количе­ство людей, вынужденных жить в так называемых комму­нальных квартирах, в которых проживала не одна семья, или в неблагоустроенных жилищах, постоянно сокраща­лось, а надежды молодоженов приобрести самостоятель­ную квартиру неуклонно росли. При этом оплата за госу­дарственное жилье, которым пользовалось подавляющее большинство городского населения страны, и коммуналь­ные услуги составляли менее 3% от семейного бюджета рабочей семьи. Лишить человека его «жилой площади» было невозможно.

В Прибалтике средняя обеспеченность жильем одного человека была выше, чем в других республиках (в Литве было 18,1

квадратного метра на человека, в Эстонии — 20,8 квадратного метра; в РСФСР — 14,7 квадратного метра).

Важнейшим условием уверенности советских людей в своем будущем стали государственные гарантии здоро­вья. Бесплатность социалистического здравоохранения позволяла любому человеку получать и самое элементар­ное лечение, и дорогостоящую медицинскую помощь, включая сложные хирургические операции, в течение всей его жизни. В стране постоянно росло число медицинских учреждений и количество специалистов, способных ока­зывать медицинские услуги. Быстро развивалась система здравоохранения в республиках Прибалтики. Если в 1940 году в Литве было 2 тысячи врачей, то в 1986 году — 15,8 тысячи, в Латвии в 1940 году — 2,5 тысячи, в 1986 году — 12,8 тысячи, в Эстонии в 1940 году —1,1 тысячи, в 1986 году — 7,4 тысячи. Улучшалось и здоровье населения. М.Ю. Крысин замечал, что в 1940 году детская смертность в Латвии была одной из самых высоких в Европе, а сред­няя продолжительность жизни не превышала 58 лет. К на­чалу 70-х годов люди стали жить в среднем до 70 лет, а детская смертность сократилась в 5 раз. Средняя продол­жительность жизни литовца в 1975 году составляла 72 года. Такие же улучшения жизни произошли и в Эстонии.

Экономический и социальный прогресс страны сопро­вождался подъемом образования и культуры. Население СССР становилось все более образованным. С 1964 по 1982 год число учащихся возросло с 71,8 миллиона чело­век до 105,7 миллиона. Постоянно росло количество теат­ров, кинотеатров и их зрителей. И это несмотря на расту­щую популярность телевидения. Кинофильмы и телефиль­мы, созданные тогда, до сих пор демонстрируют по телевидению. В эти годы создали свои произведения многие писатели, ставшие гордостью отечественной рус­ской литературы. Они имели многомиллионную читатель­скую аудиторию. Только за этот период число журналов увеличилось в 1,5 раза, а их тираж увеличился в 2 раза. Тиражи нескольких литературных и общественно-полити­ческих журналов превышали сотни тысяч. Все чаще в жур­налах публиковались статьи на самые важные темы совре­менного развития, вызывавшие бурные дискуссии в об­ществе.

Культура и образование быстро развивались и в При­балтике. Особенно был заметен прогресс в Литве, в кото­рой после 1940 года была еще актуальной проблема лик­видации неграмотности и малограмотности. В 1976 году в своем выступлении на XXV съезде КПСС П.П. Гришкявичус сообщал: «Сейчас каждый третий занятый в народном хо­зяйстве Литвы человек имеет высшее, незаконченное вы­сшее или полное среднее образование. В производствен­ной деятельности все теснее, органичнее соединяются физический и умственный труд». К 1982 году Литва опере­жала всесоюзный уровень по относительной доле учащих­ся в общеобразовательных школах (по СССР — 163 на 10 тысяч населения; в Литве — 171 на 10 тысяч) и студентов в высших учебных заведениях (по СССР — 195 студентов на 10 тысяч населения; в Литве — 202 студента на 10 тысяч). В 1940 году в Литве было 6 тысяч студентов, в 1986 году — 64,9 тысячи, в Латвии в 1940 году — 9,9 тысячи, в 1986 году — 43,3 тысячи, в Эстонии в 1940 году — 4,8 тысячи, в 1986 году — 23,4 тысячи.

Поскольку же значительное число студентов прибал­тийских республик обучалось в советских вузах за преде­лами Прибалтики, то неудивительно, что в трех республи­ках был создан большой потенциал высококвалифициро­ванных преподавателей и ученых. По относительной доле кандидатов и докторов наук Латвия и Эстония даже неско­лько опережали всесоюзный уровень (по СССР — 17 кан­дидатов и докторов наук на 10 тысяч человек населения; в Латвии — 18 на 10 тысяч, в Эстонии — 20 на 10 тысяч). Литва же занимала место, отвечавшее всесоюзному уров­ню (17 на 10 тысяч).

Статистика свидетельствует о том, что культура в При­балтике развивалась более быстрыми темпами, чем в других союзных республиках. В то время как библиотеч­ный фонд в стране с 1940 по 1982 год вырос в 9,1 раза (в РСФСР — в 8,1 раза), он увеличился в 10,5 раза в Латвии, в 12,6 раза — в Эстонии, в 35 раз — в Литве. По числу книг в библиотеках всех видов Эстония, Латвия и Литва (29 книг на одного жителя) существенно опережали общесо­юзный показатель (17,4 книги).

Важным показателем развития национальной культуры является число музеев и их посещаемость. В то время как в СССР один

музей приходился на 160 тысяч человек, в Литве один музей обслуживал в среднем 90 тысяч чело­век, в Латвии — 38 тысяч, в Эстонии — 23 тысячи. При этом если посещаемость музеев в СССР в год составляла 0,6 чел., то в Латвии — 1,5 чел., в Эстонии — 1,6 чел., в Литве — 1,7 чел.

Один театр в Советском Союзе приходился на 441 ты­сячу человек, а в Литве — на 318 тысяч, в Латвии — на 256 тысяч, в Эстонии — на 167 тысяч. В то время как в СССР ежегодная посещаемость театров составляла 0,4 раза на одного человека, в Литве она составляла 0,5, в Латвии — 0,7, в Эстонии — 0,9 раза. Лишь по ежегодному посещению киносеансов на одного человека Литва (15 раз) и Латвия (14 раз) несколько отставали от всесоюз­ного уровня (16). Эстония же и тут опережала страну (20 раз). По числу экземпляров журналов и других периоди­ческих публикаций, изданных на одного человека, Литва (12,5), Эстония (18,5), Латвия (22,5) также обгоняли все­союзный уровень (11,5).

Факты свидетельствовали против утверждений зару­бежной пропаганды о языковой ассимиляции прибалтий­ских республик. В то время как с 1940 по 1982 год число книг и брошюр, изданных на русском языке, возросло в 1,8 раза, а их тираж — в 4,7 раза, на латышском языке было издано в 3,9 раза больше книг и брошюр, а их тираж возрос в 5,2 раза. Для литовского языка соответствующие цифры — 5 и 5. Для эстонского — 6 и 5,5.

Даже апологеты сепаратизма были вынуждены при­знать, что за десятилетия Советской власти в Прибалтике были достигнуты огромные успехи в развитии культуры и национального самосознания. Р. Мисиунас и Р. Таагепера писали в начале 80-х годов: «Прежние наблюдатели преу­величивали культурную ассимиляцию в Советском Союзе. Отмечая ограниченную политическую и экономическую автономию республик в Советском Союзе, эти наблюда­тели недооценили импульс для национального самосо­знания, который исходил от факта самого существования национальных республик, не говоря уже об их вполне реа­льной культурной автономии. Прибалтийские нации впол­не использовали свои возможности... Благодаря этому они по сравнению с 1940 годом существенно увеличили свою историческую глубину в качестве современных на­ций. В 1980 году прибалтийские народы имеют 60 лет, а не 20 лет существования университетов и административ­ных учреждений республиканского уровня, использующих родные языки... Этот рост социокультурной глубины, мо­жет быть, является самым важным соображением. Боль­шое число молодых прибалтов в 1980 году не видели в де­душках с высшим образованием ничего необычного. Со­рок лет назад это было крайне необычно. Вместо яростных деклараций, окрашенных сомнениями, о том, что его соотечественники так же способны, как и предста­вители любой другой нации Запада, прибалты 1980 года принимали такое равенство как самоочевидное».

Казалось, что становление и развитие национальных ку­льтур не противоречит укреплению дружеских связей со­ветских народов. «Братская дружба народов СССР», о кото­рой говорилось в официальных речах, была предметом по­стоянного культивирования. Еще до поступления в школу дети всей страны читали книжки и смотрели мультфильмы, героями которых были персонажи из сказок и легенд наро­дов Севера и Закавказья, Прибалтики и Средней Азии. Лю­бой торжественный концерт, каких было немало в совет­ское время, превращался в парад искусств многонациона­льной страны. На сцену или огромное поле стадиона выбегали в пляске танцоры национальных ансамблей, зву­чали мелодии разных народов, исполнявшиеся на традици­онных музыкальных инструментах. Празднования годов­щин со дня рождения классиков национальных литератур, видных государственных деятелей прошлого различных народов СССР превращались в события общенациональ­ного значения.

Благодаря пропаганде культурного наследия союзных республик и постоянно развивавшимся культурным свя­зям все народы СССР получили возможность знакомиться с творениями лучших писателей, художников и компози­торов Эстонии, Латвии и Литвы. Драматические артисты и певцы из трех прибалтийских республик стали любимца­ми всесоюзной аудитории.

Развивались и связи на уровне межличностного обще­ния. Не только природа Прибалтики с ее приморскими пляжами, озерами, лесами и реками привлекала совет­ских людей, посещавших три республики. Многим нрави­лись и умение жителей Эстонии, Латвии и Литвы созда­вать уютные условия для жизни и отдыха людей. Возника­ли и развивались дружеские отношения между жителями Прибалтики и представителями других народов СССР по мере роста многонациональных городов, предприятий и учреждений. К началу 80-х годов в СССР 15% всех браков были заключены между представителями разных нацио­нальностей. Такие же браки заключались и с представите­лями прибалтийских народов.