Придон
Шрифт:
Со двора через окно донесся стук копыт, сильные мужские голоса. Она ощутила, как напряглась под ее щекой грудная мышца, медленно отстранилась, чувствуя, как рвется тончайшая ниточка, что протянулась между их сердцами.
– Это голос Вяземайта, – сказала она. – Я угадала?
– Он, – подтвердил Придон. Он жалко отводил взгляд. – Он привез ваших куявских жрецов… для свершения обряда.
– Тогда не будем медлить, – сказала она со вздохом. – Все равно уже ни ты, ни я… ничего изменить не можем.
Он повернулся, спина сгорбилась, Итания почти с жалостью смотрела, как он подошел к двери,
Придон оглянулся на пороге, виноватый и в то же время готовый драться за то, что считает своим святым правом.
– Я подожду за дверью.
– Хорошо, – ответила она ровным голосом.
Дверь плотно закрылась. Итания продолжала неотрывно смотреть на деревянные створки, словно и за ними видела его… и не узнавала. Сейчас он не тот светлый и чистый, как солнечный эльф, прекрасный витязь, что пробрался в ее спальню и говорил чисто и возвышенно о любви. Не тот восторженный певец, что создавал дивные волшебные песни, от которых сердце начинало стучать чаще, в груди растекалась щемящая сладость, а на глазах выступали чистые легкие слезы.
Она вздрогнула тогда, вздрогнула впервые, когда увидела уже беспощадным завоевателем и разорителем ее страны. Он въехал в Куябу на огромном великолепном коне, за ним покачивались в седлах лучшие герои Артании, однако и среди них выделялся, как орел среди ястребов. Взор был ясен, но это был взор не пламенного певца, а властного завоевателя, настолько могучего и властного, что сам Придон показался ей богом битв и сражений. Похоже, он отныне никого и ничего не боится. Это видно по тому, что почти все уцелевшие слуги остались на местах, даже управители, ибо хозяйство громадное, а сами артане не желают утруждать себя заботами о порядке.
Она отшатнулась, из-за кресла приподнялась фигура. Крепко сложенный человек в сером плаще и с капюшоном на глазах приложил палец к губам. Итания услышала негромкий голос:
– Принцесса, это я, Рипей!
Она воскликнула, дрожа с головы до ног:
– Как ты здесь оказался?
– Так же, как и вы уйдете, – ответил он быстро. – Подземный ход!.. Давайте поторопимся. Дворец полон артан, я уже все знаю…
Она дала увлечь себя за руку в дальний угол покоев. Рипей с неожиданной силой отодвинул с дороги роскошный диван, его заносили сюда четверо дюжих мужчин, бросился к дальнему шкафу для одежды. Таких шкафов в ее покоях десятки, Итания никогда в них не заглядывала, это дело служанок, сейчас же Рипей распахнул дверцы и почти втащил ее вовнутрь. Здесь пахло дорогими благовониями, ее роскошные платья висят на серебряных проволочках, вдоль стены полочки для флакончиков и горшочков с мазями, притираниями, душистыми маслами. Пара горшочков оказалась на полу, Рипей сразу же сказал:
– Простите, Ваше Высочество, я очень неловкий, но мне ваш отец велел спешить…
– Как он?
– В надежном месте.
Нагнувшись,
– Полезайте, – прохрипел Рипей.
Щель уже превратилась в темный зал, край каменной плиты был на уровне его колен. С бьющимся сердцем она встала на четвереньки, поползла в темноту. Впереди совсем близко блеснул огонек, его просто прикрывали ладонями, мужской голос сказал негромко:
– Все в порядке, принцесса! Мы вам поможем.
Руки подхватили ее с двух сторон. За спиной послышался треск, их догнал сдавленный голос Рипея:
– Все, уходим!
Каменные стены содрогались от бешеного рева, язычки светильников жалко трепетали, гасли, оставляя синие, дурно пахнущие дымки. Придон бросался на стены с голыми кулаками, разбивал в кровь, крик рвался уже не из груди, а из глубины души, глаза застилала красная, трепещущая при каждом ударе сердца пелена.
Наконец его тряхнуло, мир перевернулся, посыпались осколки небесного свода… нет, это Аснерд ухватил за плечи и потряс так, что голова едва не оторвалась, а зубы стучали, будто полгода просидел в проруби.
– Как? – прорычал Аснерд громовым голосом. – Как она могла исчезнуть?.. Вяземайт! Вяземайт, ты где?
– Она оставалась в комнате! – вскричал Придон. – Я ничего не знаю!.. Вяземайт!
Из красного тумана выплыла сухощавая фигура с длинными, серебряными волосами.
– Здесь я, – ответил Вяземайт злобно. – Опозорились, как же опозорились… Там в зале уже сидят, ждут, пьют!.. Я посмотрю в магическое зеркало, но сперва надо обряд, жертву… Поздно, вот что я скажу, поздно магией исправлять то, что можно было не допустить… У тебя что, стражи не было?
Придон со злостью грохнул кулаком по стене. Тяжелый светильник из литого золота сдвинулся, закачался и рухнул на пол. Масло разлилось и тут же воспламенилось. Вяземайт с брезгливостью затоптал огонь, а когда одна струйка выскользнула и побежала через всю комнату, поджигая роскошный ковер, поленился идти следом, щелкнул пальцами. Темный ручеек масла превратился в землю, высох и тут же рассыпался.
Придон сказал затравленно:
– Если поставить сторожить целое войско, никто не убежит. Но ставить сторожить войско – глупо. Полвойска – тоже глупо. Отряд? Но только если сторожат множество пленных мужчин. Да и то среди степи… А здесь ее сторожили так, как и положено сторожить в захваченном городе, во дворце, где полно наших воинов!
– То есть, – уточнил Вяземайт язвительно, – двое колченогих ветеранов, которым в бой уже нельзя?
– Черник не колченогий, – сказал Придон затравленно. – У него правая рука не так срослась. Не гнется… Но на всех выходах из дворца стража! Крепкая, надежная. Там не пропустят ни Итанию, ни самого бога войны!
Вяземайт сказал задумчиво:
– Знаю, знаю. Меня самого всякий раз… Тогда она, возможно, прячется здесь?
Лицо Придона вспыхнуло надеждой.
– Думаешь? А я решил было, что кто-то пришел через всякие там подземные ходы, связал ее и похитил!