Приглашение в ад
Шрифт:
непримиримостью, воскликнула:
— Сэр, знаете, если бы вы были моим мужем, я подсыпала бы вам яд в чашку с кофе!
— Леди, если бы вы были моей женой, я бы эту чашку непременно выпил! — немедленно отпарировал
Уинстон.
10 мая 1940 года вермахт двинул свои войска в наступление на Францию, Бельгию и Голландию.
Чемберлен задумал воспользоваться этим актом с целью удержаться у власти. Он понадеялся, что в момент
вспышки военных действий никто не решится на смену
непопулярностью премьер-министра, отказали Невиллу Чемберлену в поддержке. Ему ничего не оставалось,
как отправиться в Букингемский дворец и вручить королю заявление об отставке своего правительства.
10 мая 1940 года в шесть часов вечера король наделил Уинстона Черчилля полномочиями сформировать
кабинет, рея предыдущая жизнь Уинстона была долгой дорогой к этой минуте.
Однако вместе с долгожданным торжеством на плечи Черчилля упали тяжелые последствия
соглашательской политики предшественников: неподготовленность к войне. Он принял руководство на грани
катастрофы. Из докладов Мензиса, из личных бесед с Саммербэгом Уинстон составил представление о развале
армии и военного руководства франции. Гитлеровцы прорвали фронт. Их полчища, как волны мощного
наводнения, захлестывали Северную Францию, катились на Париж, нависали смертельной угрозой над
английским экспедиционным корпусом. Черчилль понимал, что практически битва на континенте проиграна.
Тем не менее, он несколько раз летал в Париж, предпринимая отчаянные попытки уговорить французов
продлить сопротивление. С одной стороны, это увеличило бы потери германских вооруженных сил, с другой —
помогло бы выиграть время для укрепления обороны самой Англии.
Солдат на Британских островах было не много. Поэтому французский кабинет настаивал на присылке
новых английских эскадрилий. Черчилль же доказывал, что Франция должна сражаться до конца имевшимися у
нее силами.
Поняв, что от французских военных ничего путного ждать не приходится, Черчилль приложил огромные
усилия для эвакуации английского экспедиционного корпуса и части французских войск из Дюнкерка. Гитлер
дал директиву своим полчищам остановиться якобы для перегруппировки. На самом деле он не сбросил
английскими французские части в море, надеясь, что его “великодушие” облегчит заключение мира с Англией
на выгодных для фашистов условиях.
Поражение английской армии в этой операции было неоспоримым. Сообщая парламенту в
приукрашенных тонах об успешной переброске остатков британских войск на острова, Черчилль, однако,
вынужден был предупредить:
— Мы обязаны остерегаться того, чтобы приписывать этому избавлению
войны не выигрывают…
После анализа всех трудностей Черчилль произнес речь, похожую на клятву:
— Наша страна в большой опасности. Но, несмотря на неудачи, мы не сдадимся и не покоримся. Мы
пойдем до конца, мы будем сражаться во Франции, мы будем сражаться на морях и океанах, мы будем сражаться
с возрастающей уверенностью и растущей силой в воздухе, мы будем оборонять наш остров, чего бы это ни
стоило, мы будем сражаться на побережье, мы будем сражаться в пунктах высадки, мы будем сражаться на
полях и на улицах, мы будем сражаться на холмах, мы не сдадимся никогда! Из мук поражения и угрозы
уничтожения рождается наша национальная решимость сражаться и победить Гитлера.
С капитуляцией Франции Англия теряла своего последнего союзника и оказывалась лицом к лицу с
отлаженной военной машиной вермахта. В этой обстановке взоры Уинстона все чаще обращались на восток,
через все европейские границы, трещавшие под напором фашистских гусениц, к далекой и необъятной
Советской России. Нет, Уинстон с годами не стал меньше ненавидеть большевизм, который он в свое время
безуспешно пытался искоренить. Для ветра социальных перемен все окна и двери его замка были наглухо
закрыты.
Однако, будучи упрямцем по натуре, Уинстон в трудные времена мог проявлять гибкость.
Судьба Англии висела на волоске. Черчилль делал все, чтобы использовать шестимесячную передышку
“странной войны”. Фашистский диктатор все еще надеялся, что ему удастся заключить перемирие с Англией.
Тогда он спокойно разделается с большевиками, а уж потом…
Черчилль твердо выбрал курс на борьбу. В этой борьбе у него поначалу было немного преимуществ.
Малочисленность сухопутных войск, недостаточное вооружение, неготовность промышленности в ряде случаев
к оборонному производству, отсутствие психологического настроя населения на тяготы и жертвы войны, — все
это повисало гирями на действиях кабинета. Хуже всего дело обстояло с авиацией. Хотя — опять же благодаря
дальновидным усилиям Черчилля — авиационные заводы уже выпускали улучшенные “спитфайеры”, которым
предстояло сыграть немалую роль в битве за небо, их было еще недостаточно. Превосходство люфтваффе в
воздухе угрожало бедами не только островной территории Англии. Оно лишало эффективности британский
военно-морской флот.
В этих условиях Уинстон Черчилль внимательно следил за развитием событий с машиной “Энигма” и
надеялся, что эта операция даст ему хоть какие-то преимущества.