Приход Русской Православной Церкви в России и за рубежом. Материалы к изучению приходской жизни. Выпуск 4. Приходы Америки

Подлесная М.

В ситуациях, когда что-то где-то происходит, собираются либо средства, либо вещи, американцы проявляют себя очень сердобольно (и наши прихожане, и прихожане других юрисдикций). Вот, к примеру, сейчас идет сбор по призыву патриарха Кирилла в помощь пострадавшим от наводнения на Дальнем Востоке. Жертвуют, приносят и вещи, причем это делает не только наше духовенство и прихожане, но присоединяются и люди из других юрисдикций, которые видят картинку по телевизору и обращаются к нам с предложениями своей помощи. Все это потом переправляется в социальный отдел нашей Церкви в Москве. То есть у нас есть такая форма «общих дел».

Мы все живем очень скромно. Я имею в виду православных всех юрисдикций. Но вместе с тем это, наверное, еще больше вдохновляет нас к каким-то таким, можем быть маленьким, но все-таки общим делам, которые мы можем сделать, помогая другим. Никаких глобальных проектов нет, но я и не думаю, что это главное. Главное – это что есть стремление к благотворительности. И в тех случаях, когда это возможно, помощь посильно производится.

Интервьюер: Следующий

вопрос связан с тем, что важно было бы понимать и знать, каково отношение американского общества к православным объединенных приходов Московского Патриархата, а также к православным, объединенным приходами других Поместных Церквей здесь, на территории Соединенных Штатов? Мы прекрасно понимаем, что православных людей сегодня в Соединенных Штатах мизерное количество. В лучшем случае – один процент. Но, может быть, есть что рассказать о фактах, которые свидетельствуют об отношении к православию, к приходам Московского Патриархата.

Иеромонах Никодим: Да, нас действительно так мало, что, наверное, с нами мало кто считается. Но я не слышал ни об одном случае какого-либо неуважительного отношения. Ни к нашему духовенству, ни к прихожанам. И вот что я хотел бы сказать. Пытаясь посмотреть на православных глазами простого американца, протестанта преимущественно, я могу сказать так: «Хорошие ребята, у них свой храм. А что их трогать?» Также я вам хочу сказать, что здесь, в Америке, существует очень большое количество религиозных организаций, деноминаций… Тут есть такая присказка: «Что ни улица, то своя Церковь». И знаете, это правда. Я имею в виду, среди протестантской семьи церквей. Их даже невозможно классифицировать. Там действительно «на каждой улице своя церковь», особенно в небольших городках, причем со своим уклоном, направлением и т. д. И поэтому они настолько спокойно смотрят на этот религиозный плюрализм среди населения, что мы для них еще одна Церковь. Надо сказать, что они умеют уважать веру другого человека. И никакого исключительного к нам отношения я никогда не чувствовал. Спокойное, нормальное, доброжелательное или, скажем так, равнодушное. Мне понравилось, как сказал один местный, кстати католический американский священник: «Я провел собственную статистику и могу вам сказать, чтобы вы сильно не переживали о том, что о вас думают другие. Запомните, что 20 % вашего окружения вы нравитесь, может быть, они в вас заинтересованы. Для 20 % вашего окружения – что вы есть, что вас нет, такое благодушное равнодушие. Оставшимся 60 % на вас наплевать, поэтому живите как живете. Занимайтесь чем занимаетесь, и поменьше думайте о том, что о вас думают другие».

Интервьюер: Батюшка, как в культурном, социокультурном отношении живется православным людям здесь, в Соединенных Штатах, имея в виду тех, кто все-таки жил в России, у которых совершенно иной опыт жизни в обществе, где в той или иной мере, в разной степени признается доминирующее место, особое влияние Православной Церкви. Мы видим интереснейший феномен: православие в православной стране и православие в мультикультурной, мультиконфессиональной стране. Какие в этом смысле особенности жизни Церкви и ее приходов здесь, в стране мультикультурализма и поликонфессиональности?

Иеромонах Никодим: Я в этом вижу огромный плюс. В том, что, действительно, нас здесь немного, и мы совершенно четко представляем, что нас очень маленькое количество по сравнению с этим мультикультурным, мультиконфессиональным обществом. Вот это нам всем позволяет больше заниматься именно духовной жизнью, своей приходской жизнью. Для нас это глоток воздуха веры. Все это больше дисциплинирует и духовенство, и прихожан в их духовной жизни, как мне кажется. На самом деле, это замечательно.

Отдельно обращу ваше внимание на важное явление в приходской жизни: посмотрите, что здесь происходит по воскресеньям. Каждый человек, считающий себя православным, он обязательно утром встанет, хорошо оденется и придет в храм. Теперь обратим свой взгляд на тот же момент приходской жизни в нашем отечестве, в стране преимущественно православной, где православие является в какой-то степени государствообразующим вероисповеданием – не хочу употреблять слово «религия». Все у нас как-то повязано, как говорится, «все дороги ведут в храм». Я боюсь делать какие-то глобальные выводы, но, мне кажется, в России не все люди поступают так среди того колоссального процента, который в социальных опросах заявляет о себе как о православных. Я не говорю обо всех, конечно. Есть, безусловно, яркие приходы в отечестве. Но, в общем, говоря о том проценте православных, духовной дисциплины нет. Храмы-то рядом: «когда захочу, тогда пойду». А здесь все не так просто. Вы знаете, многие прихожане наши, в том числе и священники, чтобы приехать к храму, тратят полтора-два часа, и они едут. А если не я, то кто? Мне это нужно. Понимаете, и это все в рамках того сумасшедшего ритма американской жизни, страны, где люди привыкли работать и работать хорошо. И работают и за страх, и за совесть. Вот такое общение друг с другом, со своими единоверными братьями и сестрами, со своим батюшкой. Это очень дорогого стоит, поэтому мало кто пренебрегает возможностью посетить храм в воскресный день, потому что во все другие дни он просто закрыт, там нет служб. Какие бы пути не надо было преодолевать, они приезжают. Им это надо. Каждому человеку это надо, и он это понимает. В России сейчас немного другая ситуация. Мы привыкли там заниматься всем подряд и очень любим судить о процессах, происходящих в обществе. Смело высказываем свое мнение и «православное суждение» налево и направо по

многим процессам, которые происходят в обществе. И вы знаете, с другой стороны, та часть общества, которая не считает себя церковной, или которая православная только по определению, проявляет какую-то ярость и раздражение в адрес Православной Церкви. Я уверен, если бы те люди, которые озвучивают некие позиции от имени православных о процессах современной общественной и политической жизни в Российской Федерации, если бы они все-таки больше занимались своей личной духовной жизнью и хотя бы в воскресный день, как это положено, приходили бы к Литургии, к молитвенному общению со своими братьями и сестрами, я думаю, у них было бы меньше желания заниматься деятельностью, которая по большому счету отношения к Православной Церкви не имеет. И меньше было бы раздражения в обществе. Мы бы тихонько занимались своими обязанностями, которые мы на себя добровольно подъяли, когда вошли в Церковь через Крещение. Мне кажется, было бы лучше. Но происходит то, что происходит. Достоевский говорил: «Дайте русскому школьнику карту звездного неба: он и ее перекроит». Так вот, я говорю: мы знаем, что всем нужно делать, но когда речь заходит о себе самом любимом, о том, что если «назвался православным – вперед, исполняй то, что ты добровольно на себя подъял». – «Нет, но я же занят»… Отсюда, из Америки, мне все это именно так видится, может быть кто-то и обидится на мои слова. И тем более удивительно наблюдать это, учитывая, как нас здесь мало. И видя такое доброе желание, стремление людей, то, как они едут в храм, чем-то пытаются заниматься в этом сумасшедшем ритме своей занятости, помогать другим, понимаешь, что все это прекрасно. А в отечестве нас так много, но в нас постоянно летят какие-то камни. Может быть, мы немножко не тем занимаемся? Может быть, с себя надо начать?

Интервьюер: Батюшка, спасибо большое, замечательная беседа о сегодняшнем положении патриарших приходов в Соединенных Штатах. Если позволите, еще вопросы, которые касаются прихода кафедрального собора Московского Патриархата. Каким Вы застали этот приход три года назад, когда Вы здесь оказались в роли священника, помощника владыки Юстиниана? Кто были три года тому назад его прихожане? Как за эти три года, которые Вы наблюдаете, изменилась картина, состав прихожан? Какими они были и какими стали по своей профессиональной принадлежности, по своему возрасту и половой, гендерной принадлежности, какие в целом произошли процессы в приходе за эти три года с точки зрения обобщенных характеристик, социального статуса, – к какому классу общества ваши прихожане принадлежат сейчас и что было три года назад? Какие изменения Вы наблюдали?

Иеромонах Никодим: Изменения наблюдал. Естественно, мы не ставили перед собой цели и задачи узнавать, кто и откуда приехал. Ведь многие люди вообще как-то предпочитают не говорить, чем они занимаются. И то, чем они занимаются, является делом их сугубо личным, на самом деле, делом исповеди… Я скажу свое впечатление. Владыка приехал сюда весной перед Пасхой, а мне удалось приехать в конце июля. И как раз получился момент, что владыка был с паломниками на Аляске, там были торжества, посвященные преподобному Герману Аляскинскому. И я, когда сюда приехал, получил уникальную возможность сразу «войти в холодную воду». То есть владыки тут не было, у нескольких батюшек еще были отпуска, август для меня был месяц особого интенсивного знакомства со Свято-Николаевским приходом, потому что, грубо говоря, я был один. И это дало мне уникальную, я даже считаю шикарную, возможность моментального погружения в жизнь прихода.

На что обратил внимание? По составу прихожан у меня сложилось впечатление, что большинство из них – люди среднего и более старшего возраста. И я бы не сказал, что в воскресные дни, или в праздники, которыми богат август, я бы видел полный храм людей.

Интервьюер: Может быть, они были в отпусках?

Иеромонах Никодим: Безусловно. И тут немножко другое произошло. После ухода владыки Меркурия до назначения владыки Юстиниана был год, когда не было управляющего патриаршими приходами. Не было архиерея. И я хочу здесь добрым словом вспомнить своего предшественника на месте секретаря – отца Иосифа (Крюкова), который сейчас служит на Валааме. Он не растерялся, не побоялся, но сохранил тот костяк прихода, который был соборным, и передал все новому управляющему, новой команде в целости и сохранности. И в первую очередь, конечно, людей.

С другой стороны, наши прихожане, которые являются постоянными на протяжении уже многих-многих лет, считают, что это отсутствие архиерея на месте, когда служили только обычные священники, многих, так сказать, увело. Наблюдался определенный отток людей. Тут свою роль сыграло еще то, что в Бруклине, то есть в месте наиболее компактного проживания русскоязычных, в том числе и абсолютного большинства прихожан Свято-Николаевского собора, за последние годы открылось уже четыре прихода Русской Православной Церкви Заграницей. И, безусловно, для тех людей, которые не имеют машин, а у нас таких большинство, потому что наши люди живут очень скромно, приехать в Манхэттен (даже на метро полтора часа), в Свято-Николаевский собор – это трудновато, и мы это понимаем. И когда у тебя рядом с домом открывается, да, пусть скромный, но храмик, какие-то съемные помещения… Это не храмы в прямом смысле слова, скорее «оборудованные молитвенные комнаты». Но там совершается богослужение, и, самое главное, – Литургия на церковнославянском языке, проповедь на русском языке. Очень многие стали прихожанами этих новооткрытых приходов. Да, они возвращаются в собор через какое-то время и по большим праздникам. Но все-таки отток людей благодаря этому чувствуется.