Приходите за счастьем вчера

Darena

– Почему других? – Он нахмурился.

– Не других, а другое. Уж я знаю свою половинку лучше всех. Только давай не будем об этом? – облокотившись на локти, брюнетка наклонилась, чтобы их лица были напротив. Игривость внезапно ушла окончательно. – Я спросила вчера о Елене и ничего не спросила о тебе. Что у тебя случилось?

– В каком смысле? – приподняв веки, Элайджа замер. Занятия любовью явно откладывались.

– Ты сказал, что вчера было очень нужно мое тело. Почему?

– Почти два месяца голодовки по нему как ответ не пройдет?

– Нет. – Теперь она была и вовсе то ли очень серьёзна, то ли грустна. – Что бы ты не говорил я знаю, какой ты. Благородный настолько,

насколько вообще может быть мужчина твоего статуса в наше время. – Кет приложила палец к губам, отметая его возражения. – В Сальвадоре ты всё же удержался, а здесь – нет, значит, случилось что-то такое, отчего тебе плохо. Это из-за Елены? Так много крови?

– Не в этом дело, – он снова поморщился, рывком сев. – Точнее и в этом и не совсем. Сложно объяснить.

Брюнетка кивнула, и, поглаживая напряженные мышцы плеч, начала покрывать поцелуями царапины на шее, оставленные ею со вчерашней ночи.

– Я попробую понять, – на мгновение высвободившись и потянувшись к тумбочке, она достала своё масло. – Но если не хочешь, то не надо. Попробую расслабить иначе, подожди немного.

Прошло уже несколько минут, её пальцы по прежнему порхали по плечам, принося одновременно расслабляющее и полное напряжения удовольствия, когда Элайджа неожиданно для себя самого вывалил:

– Я не люблю самоубийц.

Кет на секунду остановилась, но после продолжила массировать.

– Это всегда выбор. – Картинка сложилась в голове. – Выбор есть всегда, ты сам говорил. Это твой принцип. И если ты его дал дополнительно, это уже ми,.. – шёпот замер на слове, лицемерить сейчас нельзя ни во зло, ни во благо: никак, – пусть и не милосердие, но всё-таки выбор, Эл.

Но от этого знания не легче. Он ни на секунду не сомневался в своих действиях, и всё же… Так бывает – давно не встряхивала чья-то смерть как таковая, в том числе не потрясала и насильственная смерть, но в способе, каким ушел из жизни Ману и остальные, кому он дал этот выбор, было что-то исключительно мерзкое. Более мерзкое, чем просто нажать на курок. Заставлявшее внутренности сворачиваться в узел, а зубы скрипеть от отвращения. Снова сев и невольно слишком сильно сжав пальцы, лежащие на коленях женщины, Майклсон уже жалел о своей болтливости – Катерина не навязывалась и больше бы не спросила, не скажи он сам.

Игнорируя боль от ногтей Элайджи, Кет сидела в той же неудобной позе, подушечками пальцев мягко очерчивая ямочку на подбородке мужа. Убрав руки, поцеловала. Рано утратившая невинность души и познавшая властное, иссушающее чувство, когда отправляешь человека на смерть, она лучше кого-либо знала, что утешить ничем не может, нужных слов не найти ни в каком бесконечном арсенале аттических солей*, но разделить эту ношу и смягчить впечатления, заставить их спрятаться в самом дальнем уголке сердца и не тревожить его понапрасну, вытеснив другими, тёплыми – да.

– Мы тебя любим. – Взяв мужчину за запястья, Кет положила его ладони на свой живот, склонилась к уху: – Но это не всё. Я не просто люблю, а очень верю в тебя, Эл. Всегда верила, – она прижалась крепче, – ты знаешь, женщины всегда это чувствуют на уровне инстинкта и, если нет, уже ничего не изменится, даже если луну с неба достать. С первой встречи я сразу же решила сделать так, чтобы ты захотел меня, а не вежливости с дочкой компаньона. Ты тогда ещё сказал, что я могу быть кем угодно хоть Рузвельтом. – Она смущённо тряхнула волосами в ответ на его смех. – Что-то не так?..

– Твоя память и голова. Франклином, – сгребая брюнетку в охапку, Элайджа откинулся на спину, ощущая вес её тела – материальное подтверждение странному чувству, что у него всего в этой жизни в достатке. –

Я тогда сказал – Франклином…

– Нет, Рузвельтом**… – упрямо прошептала женщина.

А могло бы и не быть? По десятку причин могло. Дурак. Если бы оказались разведены – не страшно, сейчас он не сомневался, что раньше или позже, но вернул бы Катерину в свою жизнь, – а если бы она была хоть чуть слабее, а Рейнолдс жёстче в подходе, и её бы сожрали? Хотя дело не в жёсткости и выносливости – на любую силу найдётся превосходящая… Майклсон на собственном примере знал, как может довести Кет ослиным упрямством и вызовом на фоне сексуальной раскрепощённости красавицы. Сейчас меньше всего хотелось признавать, но ведь и его, взрослого, относительно нормального человека, в своё время раз за разом посещало желание применить силу: ударить, изнасиловать – неважно, взять своё, если не по праву самого умного, то по праву сильного, перед которым нужно склониться. Что-то останавливало, не мораль и благородство – Кетрин играючи умела превращать эти границы в ничто, – это что-то называлось любовью, но краем рационального сознания оценить причины мужской реакции на Катерину, а точнее ту бешеную ненависть от неудовлетворённости и ревности он мог. Но сейчас Элайджа улыбался, он успел ухватить время за хвост – его кареокая дива была с ним, и ни о чём плохом думать и вспоминать не получалось.

Всё так же молча он обхватил руками талию, усаживая поудобнее и вслушиваясь в чайный с нотками мускатного вина аромат розового масла, исходящий от рассыпающихся по его груди и плечам каштановых локонов Кет, взгляд заволокло пеленой умиротворения, мужские ладони побежали по узкой спине…. Ведь и впрямь пока всё складывалось неплохо – уже было очевидно, что речь шла об одном из представителей колумбийских наркокартелей. Следовало провести очень аккуратное расследование, постаравшись не оставить «кругов на воде». Развод с Кетрин, а точнее псевдоразвод отлично отводил глаза от его жены, ситуация с Еленой – при качественной работе можно сделать так, что никто и никогда не поймёт, что о девушке беспокоились именно они, а она не просто затерялась по борделям или сбежала – кому нужна Елена Пирс? Никому её судьба не интересна, пропала и чёрт бы с ней. Что Катерина как в воду канула, вряд ли у кого-то вызовет подозрения – обработанный Макнилл доносил своим хозяевам вполне чётко, что бывший муж готов растерзать её за предательство, и девушка сбежала. Спряталась в первую очередь от него, но по совместительству остальные тоже не могли найти – всё логично.

Опомнившись, что всё это время Катерина лежит тихо как мышка, закусив губу, и несмотря на выступившие на лбу капельки пота от рассыпавшихся по телу то резких, то ласковых прикосновений, не шевелится, чтобы не спугнуть его мыслей, Элайджа тряхнул головой. Вжав брюнетку в подушку, залюбовался матовым янтарём её плеч и груди.

– Ну, наконец-то, – она злорадно показала острые зубки. – Поверь, ты заплатишь за моё ожидание по полной.

– Надеюсь, не как мой брат…

Ни о каком бизнесе речи уже не шло, Катерина в очередной раз победила, полностью затмив собой и мысли, и чувства, и разум.

– На молодых раны быстро заживают, – улыбнулась девушка, приподнимая лицо Кола за подбородок и дуя на синяк. – Не переживай, может и избежишь своей злой и важной сестрёнки.

– Ничего, – он и впрямь не видел ничего особенного в случившемся с его лицом, но у Елены были такие нежные пальцы, что отстраняться не особенно хотелось. Но стоило. – Елена, я зашёл к тебе поговорить.

– Снова посреди ночи?

– Да. – Не скажешь же, что хотелось поймать её первую улыбку следующему дню – дичь. – Я завтра рано улетаю.