Приходите за счастьем вчера

Darena

За последние месяцы она многому научилась, могла не просто просматривать отчётность, но и практически участвовать в управлении, не отлынивала, но ни Кет, ни Стефан не понимали, как сильно её тяготили эти обязанности. Ах, как ей сейчас хотелось поговорить с папой… Он был единственным, кто не требовал от неё ничего. Хотя и сестра не требовала, просто она была другой по натуре. Неудивительно, что Кет так скоро нашла общий язык с Локвудом – Елена частенько видела их оживлённо спорящих и обсуждающих, а принимая какое-то удачное решение, или участвуя в выполнении задачи и получая результат с большей отдачей, сестра буквально фонтанировала энергией. Елена не относилась свысока к мирским профессиям,

не ленясь, делала изо дня в день всё от неё возможное, но ей просто не приносили радости достижения верхних планок прибылей, получение выгодных контрактов и прочие менеджерские примочки, её интерес был в иной сфере.

Когда Кет хвалила сестру за что-то, что ей казалось дельным, Елена улыбалась, но по факту энтузиазм был только в младшей близняшке – старшая его изображала да так хорошо, что Кет вообразив, будто лекций Толлера уже недостаточно для такой сообразительной как Елена, предложила Стефану отправить сестру на дополнительные занятия после медового месяца. Стефан тут же согласился – он всегда гордился невестой, и оба, Кет и он, были такими довольными и решили всё так стремительно, что сказать правду, что ей вовсе не хочется ничего знать «дополнительно» по «Vine&Spirit», а хочется наоборот бросить вовсе и заниматься танцами, у Елены как-то не хватило духу. Так и пошло…

Ко всему доход от танцевального зала, где она и танцевала, и преподавала школьникам был невелик, да и кто в этом мире занимается только тем, что по душе? А больше всего хотелось поговорить с отцом, именно из-за этого взаимопонимания они с Алеком жили вместе так счастливо, не ссорясь даже по мелочам, и ей в отличие от сестры совсем не хотелось покидать отчий дом, а теперь Елена всё чаще чувствовала озлобленность, накатывавшую порой из-за совсем уж ерунды, банальной фразы или мелочи в поступке. Елена этого чувства стыдилась и с ним боролась, никогда не давая гневу выплеснуться наружу, но побороть окончательно не могла… Наверное, это и есть инфантильность и безответственность. Или просто зависть? Но к кому и чему? Никого конкретного не было. Получалось, что к мечте о счастливой жизни. Но почему она несчастлива, если всё у неё есть и даже больше, чем у других? Этого и сама Елена понять не могла, хотя частенько, лёжа в постели по ночам, проводила аутотренинги. Ведь никогда раньше не бесилась с жиру, ничего ни от кого не требовала? Вот дура! Некоторым людям и есть-то нечего, а она «несчастненькая», потому что Стефан не обладает телепатией… Что мешало ему прямо сказать – не хочу заниматься фирмой, хочу танцевать? Язык что ли отсох? Дура. Хотя разве все живут как им хочется? Поймав себя на одной и той же мысли снова, Елена в сердцах размахнулась.

Последний камешек скрылся в волнах, и девушка, решив, что уже совсем оправилась ото сна, вызванного сильным снотворным, собиралась вернуться в дом, когда её внимание привлёк шум, сильно напоминавший урчание моторчика. Через минуту вода буквально закипела брызгами, и Елена, искренне порадовавшись, что проявила благоразумие и не полезла купаться, принялась наблюдать за диковинной рыбиной, чья большая чёрная спина иногда всплывала на поверхности, а потом вновь уходила в глубину, оставляя за собой широкий пенистый след. Видимо, её привлекла сама Елена, а точнее – камешки, которые она кидала в волны. На акулу было не особенно похоже – у хозяйки морей нет привычки затаиваться, а эта рыба скоро ушла на глубину и исчезла.

Подойдя поближе к краю своего насеста Елена замерла в ожидании – она в отличие от плававшей и нырявшей как можно глубже Кет любила сидеть на берегу, часами могла смотреть в воду, наблюдая за снующими у берега мелкими рыбёшками, лягушатами у коряг или стрекозами, а здесь уж тем более надеялась на «добычу». Вдруг вода

снова вскипела, мощное мускульное тело выскочило из неё со скоростью пушечного ядра, а не ожидавшая этого девушка со страху чебурахнулась носом в воду и запищала, испугавшись неизвестно чего. Остаточная волна от животного была сильная, и Елена стояла на четвереньках, мелко дрожа и смаргивая воду. Но ничего больше не происходило. И тут поняла. Дельфин! Дельфин?!

– Ой! – она замерла с глупой улыбкой, а потом всё в том же положении поползла вперёд. Дельфин всплыл на небольшую глубину, так что можно было видеть круглые глаза и милую мордочку с дыхалом, и с любопытством уставился на гостью своих вод. Не уплывал. – Кис-кис-кис, – нежно позвала девушка, не зная, что же он от неё хочет, но не желая, чтобы взял и уплыл. Елена столько слышала о дельфинах, но никогда не думала увидеть его здесь. Хотя что удивительного – вроде бы они водятся почти везде, а она читала, что дома даже были боевые дельфины. Правда, как такая прелесть может воевать? И ещё они лечили. Но мир Кола и этого друга человека не сочетался, тем более она не думала, что Кол хоть когда-то бывал в дельфинарии. Да точно не бывал. – Кис-кис-кис…

Дельфин сделал кувырок, чуть приблизился и снова отплыл. Дикий – он не боялся и боялся одновременно. Поняв, что реакции на её приманивания нет, Елена начала потихоньку погружаться в воду. – Не уплывай, милый.

Так она и стояла в воде, не решаясь приближаться, но и не выходя, пока её не окликнули:

– Елена! Живо выбирайся оттуда.

Дельфин от резкого крика отплыл так, что теперь ей теперь было видно только тёмный верх тела и плавник. Елена обернулась – по откосу к ней спускался Кол, – внезапно ей не захотелось, чтобы он видел её с дельфином. Право на личное пространство. С силой шлёпнув руками по воде, она закричала пронзительным голосом:

– Не хочу! Или я пленница даже здесь?

– Главное, чтобы не утопленница! Мало ли, что приходит в голову творческим личностям, – проворчал Кол, тоже сообразив, что сглупил и цепким взглядом окинув пейзаж. Елена тоже искоса оглядела воду – дельфин уплыл: – Что ты тут делала так долго и почему в комбинезоне в воде?

Фыркнув, Елена принялась вылезать на берег.

– Потому же, почему я здесь нахожусь. Мне просто так захотелось. По крайней мере, я не похищаю женщин.

– У рыбы-пилы жабры от зависти отвалились, Елена, – накинув на девушку махровую простынь, заметил Кол.

– Убери руки от чужой жены, – отчеканила брюнетка. Ей стало немного грустно и досадно – Майклсон заявился как всегда некстати, дельфина спугнул, да ещё его тон: – И отныне говорим мы только по необходимости.

На мгновение лицо Кола передёрнуло раздражение, но в итоге оно приобрело насмешливое выражение, и он кивнул:

– Пошли в дом, есть хочется. Заодно выслушаешь умного человека.

Елена смерила его высокомерно-косым взглядом, явно дающим понять, что кто-то глубоко заблуждается в своих способностях, и этот кто-то – не она, но её желудок не оценил эпичность момента и напомнил о своих нуждах громовым урчанием, и Елена громко икнула. Крепко сжав губы под насмешливым взглядом Кола, девушка поспешила в дом.

– Привет, как ты? – Глаза Кетрин внимательно разглядывали обстановку – судя по книжным шкафам, библиотека. Забавно – в Бразилии тоже имелась отдельная комната, забитая книгами под завязку, видимо, все Майклсоны были любителями почитать, и если в Элайдже ей это казалось естественным, то в Коле... Не упоминалось в досье на фоне многочисленных баб, даже для неё ошеломительных по масштабам тусовок юности, извратских развлечений и омерзительной по форме жестокости в решении деловых вопросов. Хотя, может, слухи? – Он ещё в комнате?