Приказ номер один
Шрифт:
П л а т о в. Это был Игнатьев.
П е т р о в а. Сергей Данилович?! Ваша правая рука? Второе «я» Платова?
П л а т о в. Да.
П е т р о в а. Простите еще раз. Что же ему пришлось совершить, чтобы уцелеть и даже столь преуспеть?
П л а т о в. Он — талант. Самая светлая голова фирмы. Кроме моей, разумеется… Русь, как никто, испокон веку была щедра на Ломоносовых, и — тоже как никто — расточительна, не бережлива к ним. Не экономична!
П е т р о в а. Вы цените толковых помощников. Игнатьев занял свое место
П л а т о в. Он занял свое место.
П е т р о в а. Игнатьев занял свое место в вашей системе как технический зам, я… как административно-хозяйственный. (Шутка.) Завхоз.
П л а т о в. Вы — директор, Виктория Николаевна.
П е т р о в а. Завхоз. Комендант. Когда я подписываю бумаги, Леночка, секретарша моя, спрашивает — а шеф в курсе? А шеф…
П л а т о в. Я ей всыплю! То есть вы ей всыпьте.
П е т р о в а (у стола Платова). Образцы новой мебели. Выбрали? Для моего кабинета — тоже?
П л а т о в. Виктория Николаевна, выбирать и утверждать — вам, вы — директор. Вы даже меня уволить можете, не то что Калинкина!
П е т р о в а. Вас — не могу.
П л а т о в. Почему?
П е т р о в а. Что за кокетство, Владимир Петрович.
П л а т о в. А все же?
П е т р о в а. Если я подпишу вам заявление, — если бы оно было, разумеется, — вспыхнет вооруженное восстание. Во всяком случае, все полторы тысячи, до копировщиц, будут смотреть на меня, как на самоубийцу.
П л а т о в. Виктория Николаевна… а хотелось бы?
П е т р о в а. Вас уволить?
П л а т о в. Меня уволить.
П е т р о в а (шутка). Иногда.
Платов и Петрова посмеялись.
П л а т о в. Ну, спасибо!.. Кстати, рассказали бы об анонимке, которая лежит в вашем сейфе?
П е т р о в а. Вот это письмо. (Кладет перед Платовым конверт.) Можете прочесть и выбросить. Или просто выбросить, не читая.
П л а т о в. Спасибо.
П е т р о в а. Итак…
П л а т о в. Итак, мы сработаемся.
П е т р о в а. Будем надеяться.
П л а т о в. Сработаемся!
П е т р о в а. Наконец… если возникли принципиальные расхождения — есть ведь партком.
П л а т о в. Есть.
П е т р о в а. Секретарь.
П л а т о в. Отличный мужик!
П е т р о в а. Умница.
П л а т о в. Интеллигент.
П е т р о в а. Отличный мужик. Если возникли расхождения…
П л а т о в. Мы сработаемся, Виктория Николаевна.
П е т р о в а. Срабатываемся, если угодно.
П л а т о в. Угодно!.. Да и что нам секретарь? (Шутка.) Мы и сами с усами, а?
П е т р о в а. Пожалуй!
П л а т о в. Сами секретари, а?
П е т р о в а. Бывшие.
П
П е т р о в а. Шесть лет.
П л а т о в. Шесть! Пока вас в райком от нас не увели. И вот теперь — вновь в родные стены, а?
П е т р о в а. Директором.
П л а т о в. Директором. Мы сработаемся и без секретаря, Виктория Николаевна.
П е т р о в а. Очень надеюсь, Владимир Петрович. Но…
П л а т о в. Собственно, а почему отдавать ему, родному, роль судьи-батюшки? Мудреет он, на две головы выше становится, что ли, на отчетно-выборный период?
П е т р о в а. Сработаемся — не значит, как мы должны, наконец, усвоить, что я принимаю или приму отведенную мне роль в вашей системе, Владимир Петрович. Мне тоже не хотелось бы по этому вопросу, или по другому, обращаться в партком, коль скоро мы сами все-таки уже не секретари, но боюсь все-таки…
П л а т о в. Все-таки…
П е т р о в а. Вот, скажем, с этим Калинкиным…
П л а т о в (шутка). А представим, что, скажем, я — еще секретарь?
П е т р о в а. Ну… представим.
П л а т о в. И вы все-таки действительно пришли ко мне в партком. С ним (указывая на себя), со злодеем.
П е т р о в а. Представим.
П л а т о в. И я — секретарь — выслушал директора и главного специалиста…
П е т р о в а. …Злодея. И что же вы — как секретарь — сказали бы директору?
П л а т о в. А вот что, Виктория Николаевна… Сегодня, вот через полчаса уже, решается — быть ли новой фирме, первой проектно-строительной! Сегодня как воздух необходимо ваше единство в руководстве!..
П е т р о в а. Тогда, разреши, я назову первое, что для этого необходимо.
П л а т о в. Слушаю.
П е т р о в а. Первое, что необходимо сделать, — успеть до актива вывесить согласованный приказ о Калинкине.
П л а т о в. Слушаю.
П е т р о в а. Люди, которые через эти полчаса заполнят зал, действительно должны понять: реорганизация — не очередная кампания, это — всерьез, и поэтому первым делом мы избавляемся от балласта, от Калинкиных, которые мешали и мешают нам жить и работать по-старому и уже просто не дадут — по-новому!.. Знаешь, какая реакция будет на приказ?
П л а т о в. Слушаю тебя.
П е т р о в а. Аплодисменты!.. Эти аплодисменты, кстати, будут и тому единству в руководстве, о котором ты справедливо печешься!
П л а т о в. Слушаю тебя, слушаю.
П е т р о в а. О приказе — известно. И если бы даже дирекция пожелала теперь взять его назад — это воспримут как результат скрытого, скрываемого конфликта с месткомом, как наличие нездоровых отношений в руководстве… Между директором и главным специалистом! Вот давай, секретарь, и подумаем, а нужен ли нам этот конфликт… Особенно сегодня, сейчас.