Приказано поступать по совести
Шрифт:
И вдруг к её затылку приставили холодный ствол автомата. Выстрел.
Глава 17
23 декабря 2025 года, утро.
Ситуация хуже некуда. Мы имеем дело с хорошо вооружённым и превосходящим нас по численности противником. У него есть связь, его действия координированы, а значит речь идёт о целой армии, а не военизированных бандформированиях.
Да, мы сумели отбиться благодаря эффекту неожиданности, малой численности группы противника и доле везения. Но едва ли мы
Но сейчас меня волновало ещё кое что. Кто же наш враг? Кто эти люди? Они облачены в форму армии России, оснащены русскими оружием и экипировкой, ещё и разговаривают на русском языке. Казалось бы, нужно принять объективную реальность, отбросить предрассудки и поверить своим глазам. Принять тот факт, что все эти бесчинства творит русская армия. Но в глубине души я отказывался в это верить, отказывался признавать реальность происходящего. Что-то определённо было не так...
И так, мы отбились, сумели выжить, к тому же разжились некоторым количеством оружия, боезапаса и экипировки. А значит, и шансов выжить у нас куда больше. Да и с амуницией в городской резне выживать будет куда легче, нежели в джинсах, а в берцах хотя бы ноги в мясо не разорвём. Обувь ведь мертвецам ни к чему. Однако, на этом, хорошие новости, пожалуй, заканчиваются.
Война застала нас врасплох, мы оказались не готовы и не успели ничего предпринять. Всё, что нам остаётся - исходить из обстановки и действовать по обстоятельствам. Но это и не самое худшее. Хуже всего то, что враг, кем бы он ни был, ведёт себя, как самый настоящий террорист. Смерть мирных жителей - не побочный ущерб, а сама его цель. Мы слышали их радиоэфир, видели их зверства собственными глазами. Мы столкнулись с теми, кого и людьми то сложно назвать. Они не знают жалости и не испытывают никаких чувств. Так есть ли у нас шанс выжить в борьбе против тех, кто потерял человечность?
К тому же, моральный дух находится на дне. Пацанам страшно, они не понимают, что происходит и что нам нужно делать, хоть и стараются не подавать виду. Пожалуй, хуже всего, когда жизненно необходимо что-то делать, а ты попросту не знаешь, что именно. Ещё тяжелее, когда от тебя зависят жизни других людей.
– Что будем делать, Андрюх?
– спросил Вадик, сидевший у стены.
– Нельзя же вечно здесь сидеть!
– Поддерживаю!
– подал голос Егор, поудобнее перехватив автомат.
– Ясно одно, - тяжело вздохнул я, обдумывая дальнейший план действий, - здесь нам ловить больше нечего. Скоро они хватятся своих, поймут, что целая группа пропала с радаров. И тогда похоронят нас здесь, как в братской могиле.
Вдалеке раздался глухой раскат, похожий на танковый залп.
– Ага, а на улице нам точно пизда!
– в грубой форме возразил Шевчук - Да и что нам снаружи делать? Наша армия проебала нападение, а кроме них нам никто не поможет!
– Рот закрой!
– огрызнулся Егор.
– А то что?
– вызывающе спросил Лёха.
– Заткнулись оба!
– рявкнул я, заметив, как Егор передёрнул затвор
Повисла неловкая пауза, которой я воспользовался, дабы озвучить план действий:
– Знаете, какое самое главное правило выживания на войне? На высоте шансов выжить в разы больше, чем где-либо.
– И что ты предлагаешь?
– Вадик посмотрел мне прямо в глаза.
– На верхней улице есть комплекс новостроек. Этажей пятнадцать, не меньше. Нам надо туда.
Лёха нервно усмехнулся:
– Поздравляю, братан, ты только что озвучил отличный план, как побыстрее сдохнуть! Нет, пацаны, я на этот пиздец не готов! Вы все просто больные на всю голову!
– Не психуй.
– как можно более сдержанно ответил Вадик - Обстанова и так хуже некуда, а ещё ты тут! Если надеяться нам больше не на кого, то, может, пора себя взять в руки и начать что-то делать? Или хочешь просто лечь и сдохнуть! Ну валяй!
Повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь канонадой гремящей вдали.
– Ладно, - поник Шевчук, - веди...командир.
– сказал он, украдкой взглянув на меня.
– Хорошо, - тяжело вздохнул я, - собирайтесь. Через 10 минут выходим.
Все разошлись по классу, обыскивая трупы в надежде найти ещё что-нибудь полезное. Лёха же подошёл ко мне:
– Ты прости меня, Андрюха, - почти шёпотом сказал он, - я просто...боюсь. Сам подумай - они же звери! Скольких они убили прежде, чем добраться до нас!
– Я всё понимаю, - похлопал его по плечу я, - мне тоже страшно до усрачки! Ты только голову не теряй. Нас и так много, не хватало ещё сдохнуть из-за своей собственной глупости.
– Значит мир?
– с надеждой во взгляде посмотрел на меня Лёха.
– Полёты будем разбирать, когда всё закончится.
– сказал я, протянув ему руку для рукопожатия.
Мы пожали друг другу руки, тем самым заключив союз. Шевчук много где согрешил, и простить его я не готов. Но сейчас не время, чтобы выяснять отношения. Выживание превыше всего.
– Слушай, тут такое дело...там Полине совсем плохо, - сказал он, кивнув в сторону Полины, - её бы приободрить как-то. В конце концов, ей тяжко пришлось.
– Знаю...
– задумчиво протянул я.
Всё это время Полина сидела на полу, обхватив колени руками и покачивалась взад-вперёд. Я подошёл к ней и, положив автомат на пол, присел рядом, попытавшись заглянуть ей в глаза. Удивительно, как сильно она переменилась. Остатки высокомерия, надменности и нарочитого безразличия окончательно были выбиты из неё, а вместо них на лице и во взгляде читались страх, боль и непонимание.
– Как ты?
– спросил я, силясь выдавить улыбку.
– Ты убил их...
– протянула она, глядя в пустоту и продолжая покачиваться взад-вперёд - вы убили их...
– Мне пришлось, - тяжело вздохнул я, ласково погладив её ладонь, - чтобы мы остались живы.
– Мне страшно, Андрей. Это же не люди, они никого не щадят...ты же слышал.
– сказала она, а по щекам её вновь потекли слёзы.
– Эй!
– я погладил её по щеке - Ничего не бойся, слышишь! Мы обязательно вырвемся! А ты держись за мной - я тебя защищу.