Приключения Торпа и Турпа
Шрифт:
На их счастье, Хамяк услышал призывы, спустился и поднял незадачливых детективов на ноги.
— Фу-уф, — пробормотал Турп, вылезая из невидимых лат и вытирая пот. — Спасибо тебе, Хамяк. Нам вдвоем вовек бы не управиться.
Хамяк ничего не ответил, фыркнул и ушел, а друзья принялись упаковывать рюкзаки.
Они взяли все-все необходимое, включая теплые свитера и шарфы. Кто знает, какая погода встретит их в лесу. Тем более, что скоро уже осень, и ночи становятся все холодней.
Кроме того, друзья прихватили удочки, дробь на бекаса, две пары болотных сапог, фонарики и зажигалки, котелок, различные
Торп с тоской озирал громадные рюкзаки, а узнав, что Турп собирается взять с собой в довесок еще и доспехи Палубника, вообще рассвирепел.
— Представь себе, дурило, — возмущался он, — как мы идем через лес, утопаем в болотах, и хищные корявые лалы сосен цепляют нас, не давая ходу. Мы изнемогаем от тяжести вещмешков, ноги наши спотыкаются о корни, а комары сосут кровь… Так о каких доспехах может идти речь?
Турп понуро молчал, ковыряя пальцем застежку ремня, но отступать, чувствовалось, невзирая на мрачные живописания Торпа, не собирался.
— Все равно, они нам пригодятся в пути, — глухо бубнил он.
И неизвестно, чем бы закончился этот разговор, если бы не вмешательство подоспевшего, как нельзя более кстати, Джона Кишо, который предложил совершать путешествие не пешком, а на лодке, одолженной им у Хамяка. Плыть по течению на лодке — одно удовольствие. Да и быстрее, чем плестись по лесным оврагам и бурелому.
Торп и Турп с радостью приняли предложение.
Подошло время расставания. Хамяк, по обыкновению, заперся в комнате и проститься не вышел. Зато Сопер, размазывая сопли, прощался словно бы навсегда.
— Как же мы без вас-то, — причитал он. — На весь дом два мужика остались: Хамяк да я…
— И призрак, — напомнил Турп. — Будет шнырять то к вам, то к нам. Он скорый. Новости будет сообщать.
Сопер вспомнил о призраке и еще раз всхлипнул.
Торп, Турп и Джон Кишо спустились по лестнице, пересекли город и вышли к причалу, где стояли лодки. Паутинка была небольшой рекой, не судоходной, но лодочек у причала качалось немало, поскольку каждый уважающий себя житель почитал делом престижа уплыть на выходные за город и устроить там пикник. Правда, уплывали все больше вверх по реке, на светлые заливные луга и солнечные поляны, а вниз по течению плавали мало. Лес там был дремучий, нерадостный, и звали его горожане Волчий. Именно над ним стоял на холме дом наших героев.
Но те волки, что жили на этом берегу, были почти ручными, поскольку их прикармливали жильцы дома. А вот волки с противоположной стороны ручными не были. Жили они впроголодь, и потому любому, кто попадался им на пути, приходилось туго. Проще говоря, он рисковал быть съеденным. И если бы, скажем, котенок Апельсин угодил на ту сторону реки, то рассказ о нем можно было бы на этом и закончить. К счастью, ему повезло, и он очутился на этой стороне. Поэтому, когда Апельсин, едва придя в себя, поднял голову и увидел перед собой волка, он не очень испугался.
Волк (а звали его Горюн) внимательно осмотрел и обнюхал котенка, после чего незлобно, для солидности больше, прорычал:
— Ты чего это шляешься здесь?
— С
Волка это, кажется, развеселило.
— Ох, пацан! Ну здоров ты врать!!! Упал, говоришь? И жив остался?! Ха-ха-ха-ха!
Если бы Горюн побольше знал о кошках, он не удивился бы, наверное, что те могут падать практически с любой высоты без большого риска. Но Горюн был зверем лесным и не шибко эрудированным.
— Ну ладно, — сказал он, отсмеявшись. — Ходить можешь? Айда за мной! — и они скрылись в чаще.
Конечно, если бы Торп и Турп видели все это, они не стали бы так сильно переживать за Апельсина. Увы! Видеть этого друзья не могли. Впрочем, мы, кажется, отвлеклись. Итак, наши путешественники подошли к причалу…
А на причале столпилась добрая половина города (злая половина так и не пришла провожать детективов в поход). Каждый норовил сунуть друзьям чего-то вкусненького, как, например, булочник, виноторговец, зеленщик, владелец бакалейного ларька и, даже, вредный табачник Спич; или чего-то полезненького, как, скажем, оружейник Порохор, притащивший с собой небольшую пушку.
Ну, уж этого никакая лодка не могла выдержать!
Даже сумасброд Бургомистр (будем, все же называть его так), высунувшись из окошечка Скворечника, махал платком и распевал написанную нарочно к этому дню песню:
Назло злодеям разным И вражеским врагам, И гадам безобразным И даже жуликам Героев наших куча В поход идет с утра. Ура, народ могучий И Бургомистр — УРА!При последнем «Ура» Бургомистр чуть было не вывалился из окна, но два санитара ловко подхватили его за ноги.
Лодка тем временем отчалила, и Порохор, так и не сумев подарить пушку друзьям, произвел из нее торжественный салют.
Лодка Хамяка была по-хамяковски добротна и основательна. Она имела мачту с парусом, небольшую каюту на носу, рассчитанную на четырех нормальных людей или на двух Хамяков, тент на палубе, струганый из светлой сосны, и, конечно, штурвал. В общем, ее с полным основанием можно было назвать шлюпом, что мы и сделаем. Кроме всех вышеперечисленных достоинств, шлюп сей имел еще и гордое имя «Полундер»…
Город медленно проплывал перед Торпом, Турпом и Джоном Кишо. Вернее, как вы, конечно, понимаете, город стоял на месте, а мимо него проплывал «Полундер» с нашими героями на борту. И течение мягко покачивало их, а легкий ветерок трепал спущенный до поры парус.
Когда река сделала поворот, путешественники увидели тыльную сторону своего дома, обрыв и мост через реку. Мост этот назывался «Волчий мостик» и служил границей для двух волчих стай. На городской стороне моста стоял волк Горюн. Он приветствовал путешественников дружеским рычанием. На противоположной стороне стоял вражеский пограничный волк. Он отозвался рычанием злобным.