Приключения Торпа и Турпа
Шрифт:
— Решительно, — сказал Джон Кишо после того, как призрак умолк, — решительно все пути ему ведомы. Ну-ну.
— И всюду он нам, видишь ли, путеводной нитью будет, — пробурчал Хамяк. — Не привидение, а летающий клубок шерсти.
И Хамяк снова принялся за вязание. Вязал он так яростно, что к вечеру закончил целых два пуловера.
— Вот, — сказал он мрачно, протягивая рукоделие Торпу и Турпу, — это вам.
— Нам? — хором удивились сыщики.
— Ну да. Не еноту же, — буркнул Хамяк. — Чтобы не замерзли под тентом, неженки городские.
— Спасибо,
— Спасибо, спасибо, — передразнивал их Хамяк. — Из «спасибо» пуловер не свяжешь.
И он, все такой же мрачный, улегся на корму. Впрочем, гнев его почти прошел, и сердился он скорее по инерции, а бурчал по привычке.
Уставший от порхания над лодкой, Сопер решился, наконец, приземлиться на борт «Полундера». Хамяк лишь бросил на него угрюмый взгляд, словно говоря: «Ладно, сиди тут. Черт с тобой — я тебя после придушу». Сопер неловко улыбнулся этому красноречивому взгляду и уставился на воду. Вода, вторя небу, теряла розоватый оттенок заката и быстро темнела. Вскоре на ней появились первые, подрагивающие от ряби, звезды. Ольха и березы, росшие на левом берегу, постепенно уступали место соснам и елям. Начиналось царство бесчисленных заводей, притоков и ручьев. Паутинка превращалась в таинственную Хлябь-Паутину.
— Да это же целый лабиринт! — воскликнул Джон Кишо. — Честно говоря, я себе очень слабо представляю, куда нам плыть дальше.
— Пора бы появиться нашему уважаемому привидению, — заметил Торп. — Уже, вроде бы, стемнело.
— Путеводной нитью он, видите ли, будет, — пробурчал Хамяк. — Интересно бы узнать, где эта нить ошивается.
— Не доверяйся гласу гнева твоего, но доверься взору очей твоих. Я ошиваюсь над вами, — раздался голос призрака.
Все подняли глаза вверх, но никакого призрака не увидели.
— Что за чертовщина! — воскликнул Торп. — Ведь в темноте он должен быть виден!
— А это и не привидение вовсе, — подал голос Турп, очень довольный собою. — Это я вас разыграл.
— Вот здорово! — восторженно закричал Сопер. — Совсем-совсем, как привидение!
— Замолкни, ящурка, — грозно оборвал драконовы восторги Хамяк, а Джон Кишо добавил с укоризной:
— Что за дурацкие шутки, Турп! Сейчас, когда нервы у всех напряжены, когда мы не знаем, куда плыть, когда поднимается ветер и, кажется, начинает накрапывать дождь… …Точно, начинает, — подтвердил он, подставляя руку под большие редкие капли и кутаясь в плед. — Так вот, в такую минуту…
— Ветер поднимающийся задержал меня в пути, — раздался сверху голос призрака. На сей раз настоящего, в чем все поспешили убедиться, немедленно задрав головы вверх.
— Ибо мы, призраки, — продолжал тот, — внушению ветра подвержены и движением его несимы в силу сходности природы нашей. Но ныне здесь я, и готов перстом указующим быть вам.
— Ишь ты! Перстом указующим, — съязвил Хамяк. — А нитью путеводной что, слабо стало?
— Понятия сии тождественны суть, — важно пояснил призрак, — и толкование им есть таково: лететь мне впереди вас, ветром влекомым, вам же — вослед мне плыть.
— Ты
Но призрак его не слушал. Он, как и обещал, полетел впереди «Полундера», петляя от ветра.
С дождем призрак, очевидно, был различной природы, ибо тот проходил сквозь него, никак не влияя на траекторию его полета.
Ночь выдалась безлунной, и «Полундер» чуть ли не на ощупь продвигался по воде за мерцающим призраком. Тем временем ветер усилился, а дождь превратился в настоящий ливень. Торп и Турп натянули свои новые пуловеры и подняли над головами одеяло. Хамяк сидел и ворчал, почему-то злясь на призрака.
— Навязался на нашу голову, — бубнил он, — да еще за собой тянет. Порядочные покойники лежат себе в гробу и разлагаются тихо, а этот все рыщет, как хорек. Видать, при жизни вел себя по-свински, вот и не успокоится никак. Нежить полосатая!
Почему именно «полосатая», — этого Хамяк пояснить не мог.
Призрак, однако, его не слышал.
— Близки мы к цели нашей, — раздался его радостный возглас. — Вот заросли сии камышовые и вода у подножия их, и название ей протока, и плыть нам по протоке сей далее!
«Полундер» послушно двинулся вслед за призраком, но тот вдруг точно спятил и помчался вперед с дикой скоростью, выкрикивая что-то на лету.
— По-моему, старик впал в детство, — заметил Джон Кишо.
— Старый балбесина, — выругался Хамяк. — Двумя уже ногами в могиле, а все не угомонится. Дурко!
«Полундер» пустился в погоню за призраком. Парус, естественно, сняли как только ветер стал крепчать, и Торпу с Турпом, сидящим на веслах, пришлось изрядно попотеть. Они долго-долго плыли мимо густых зарослей камыша, сгибающихся от ветра до самой воды. Сквозь всплески от яростных ударов о воду и вой ветра едва доносились чудные крики удаляющегося призрака: юэ-о-ии-ээ-ы-уу-о — э-аа!»
— Чего он там орет? — зло спросил Хамяк.
— Мудрено разобрать, — промолвил Джон Кишо.
— Дикция у него плохая, верно? — рискнул еще раз подать голос Сопер.
До сих пор он благоразумно не напоминал Хамяку о своем существовании, но будучи драконом болтливым, на сей раз не удержался.
— Ага! — коротко и зло сказал Хамяк. — Щас кое-кто у меня за все ответит. И за привидение, и за собственные мерзкие поступки. Если еще раз вякнет, — добавил он.
Сопер испуганно замолчал и на всякий случай зажал себе рот лапой.
Тем временем камышовые заросли кончились, и путешественники увидели перед собой чистую водную гладь. Где-то вдали в последний раз мелькнуло тусклое мерцание призрака и скрылось за черными верхушками сосен.
— Правь туда, — приказал Хамяк.
Торп с Турпом взялись за весла, и минут через десять «Полундер» уткнулся носом в прибрежный песок.
— Что за черт! — выругался Турп. — Откуда здесь взяться берегу, если этот старый летун болтал про какую-то протоку?
— Возможно, мы чуток ошиблись в темноте, — предположил Торп. — Отчаливаем, поищем путь.