Приключения ведьмы Мирославы

Австрийская Анна

Такую форму бабушка придумала не просто так. Во-первых, небольшая высота с лихвой компенсировалась шириной боков. То есть, несмотря на видимые небольшие размеры, внутренний объем котелка был как у любого стандартно ведьминского котелка (средний стандарт: семь — девять литров). Во-вторых, узкое горлышко — настоящая находка. Оно не выпускает из котелка температуру и обильные испарения. Но при этом горлышко позволяет рассмотреть все, что внутри котелка варится. В-третьих, широкие края под углом тоже играли немаловажную роль. Они позволяли аккуратно вводить новый ингредиент в варево.

— Мирослава, ступай не

улицу, — цыкнул на меня домовой, — нечего тут чадить да травить.

Состав моего зелья был безвредный и не очень ароматный, но домового я послушалась. На улице сподручнее и природа на помощь всегда подоспеет.

— Осип Никифорович, родниковой водицы у нас найдется? — спросила я домового духа, вытаскивая наружу свои нехитрые приспособления.

— Найдется, хозяюшка… — ответил домовой и по хлопку на кухонном столе бутыль появилась.

— Благодарю, — радостно заголосила я и умыкнула добычу.

Соорудив на улице костерок, я приправила его еловой сосновой корой для аромата. Сухой хворост и паленья весело трещали, позволяя огню танцевать. Но стоило огню немного разойтись, как я прижала его котелком. Не стала я в этот раз его подвешивать, так как была надобность, чтобы вода скорее закипела. Но наперед присыпала я дно котелка речным песком. Дождалась пока он накалиться и залила родниковой воды пол котелка. Вода с песком и металлом тут же ссориться стала, гневно шипя и ругаясь. Стоило спорам утихнуть, я добавила в горячую воду еловых иголок. Они оттянут на себя все лишнее, что в воде задержалось да в песке осело. Стоило воде активно закипеть, забурлить, я опустила внутрь колоски безжизненные. Внимательно присмотрелась к воде, но ничего странного не происходило. Ни цвета, ни мути в котелке не появилось. Это радовало, но настораживало. Следующим — финальным ингредиентом, стала соль. Самая простая столовая соль, которая есть в каждом доме. Только не все, к радости ведьминской, знают силу соли. Ее же могущество природой заложено великое. Соль, как защитить сможет, так и уморить. Ее издавна и в темной и светлой ворожбе используют.

Соль и в защите и очищении пользуют. Изредка она силу увеличить способна. Соленые кристаллы, прозрачные и чистые, способны в любом зелье раствориться и свою лепту внести.

Стоило колосьям пропитаться зельем, как я достала мешочек с солью, взяла большую щепотку и с наговором: «Соль соленая сама посмотри, мне истину покажи, и суть сего запомни!» бросила ее в котелок.

И вот тут могло быть три варианта развития событий. В первом варианте, соль спокойно оседала на дно и растворялась, подтверждая, что ничего постороннего и вредного в вареве нет. Во втором случае, соль могла зашипеть, забурлить и высвободить наружу нехорошую силу. В третьем варианте, который бывает лишь в самом страшном случае черной ворожбы на крови, соль трещит, чернеет и горит черно-синим пламенем.

Реакция на колосья была простой и в то же время сложной. Соль никак не реагировала. Кристаллики опустились на дно и растворились. Будто и не было их вовсе.

Удрученная подобным исходом, я отошла от костра и присела землю. Мысли носились роем в моей голове, но я никак не могла уцепить нужное и важное.

— Ворожбы над полем не было — это факт, — вслух рассуждала я.

— Растение выросло, хотя ничего живого в нем нет — тоже факт. Что же в итоге

складывается? НИЧЕГО!

Оставив размышления, я прибрала за собой и ушла в дом, подкрепиться и дождаться Клавдия. Авось, он чего интересного вызнает.

Ворон себя ждать не заставил — вернулся через час. Поведал он, что вороны давно про беду поля узнали, потому и не залетали туда. Народ, говорят, шибко радовался, что в это лето пугал ставить не надобно.

Расстроившись, что ни единой ниточки в секрете поля уловить не удалось, я взяла книгу ведьминскую и скрылась в спальне. Долго страницы штудировала, ответы искала, но ничего толкового не нашла. Рецепты разные на глаза попадались, да что с них толку я понять не могла.

К полуночи из сил выбилась. Глаза пылали болезнью и отчаяньем. Ведь моя сила ведьминская народу ничем помочь не могла. А без хлеба народ куда? НИКУДА! Всю зимушку голодать будут… А значит, болезни напрут, смерть подкрадется и мне ничего хорошего не станется.

— КАРРР… — громко привлек мое внимание ворон, — огорррчение сплошное.

— Прав ты, Клавдий… — вздохнула я.

— Ничего полезного в книге твоей не пишут? — спросил ворон.

— Все вроде есть, да без причины не разумею, что полезно будет, — горько вздохнула я.

— Мнение мое пррростое…

— Какое? — заинтересовалась я.

— Нужно со старрриками беседу вести. В их памяти много чего содеррржится…

— Думаешь, такое уже бывало? Так почему в книге о том не написано.

— Ты не знаешь искать чего надобно, — поправил меня Клавдий, — потому и террряешься!

— Верно ты говоришь. Старики много помнят… — согласилась я. — Завтра по деревням пробегусь, поспрошаю.

— И я завтррра к одной соррроке наведаюсь. Не перррвую сотню уже живет, может чего подскажет.

На том и сговорились! Я спать в постели устроилась, а Клавдий в изголовье.

Не смотря на беду страшную, уснула я быстро. И снился мне странный сон…

* * *

Серое небо давило на плечи. Свинцовые тучи громыхали надо мной и обещали излить всю свою обиду на мою голову. Холодный ветер продувал меня со всех сторон, желая пробраться под платье. Каждый порыв ветра поднимал пыль и разного рода сор, чтобы кинуть в мою сторону.

Мне хотелось спрятаться от этого ужаса, укрыться где-нибудь, но не осуществить я это не могла.

Стоило мне осмотреться, как паника и ужас накрыли меня. Мои руки, корпус и ноги были надежно привязаны к жесткой крестовине. Вместо привычного платья, на мне оказались навешана мешковина и драные черные пояски.

— Эй, кто-нибудь… — кричала я, но едва слышала свой голос из-за завываний ветра. — ПОМОГИТЕ!

Увы, никто не стремился помочь ведьме. Да и не видела я никого в ближайшей округе. Лишь большое выжженное поле.

Вдруг, откуда ни возьмись, налетел на поле стая ворон. Черным облаком опустились они на землю и, громко каркая, начали рыть пепелище клювами. Птицы явно что-то искали, но не находили… И чем дольше вороны вспахивали черно-серую почву, тем агрессивнее становились.

Интуиция мне подсказывала, что этих черных злыдень мне стоит опасаться. Нет, мне стоит их бояться!

— Помогите, кто-нибудь… — снова кричала я, срывая голос.

— Мира… — тихий, едва различимый голос донесся до моих ушей. — Мирослава…