Прикосновения зла
Шрифт:
Глава первая
Сощурившись, Мэйо поглядел на солнце.
«Шевелись, старая ты повозка!» — мысленно приказал он светилу и перевел взгляд на лужайку, в центре которой располагался каменный круг солнечных часов.
Два раза в неделю, после обеда, Мэйо должен был посвящать себя созерцанию прекрасного.
Молодой поморец считал это наискучнейшим занятием.
Хорошо знакомый пейзаж — виноградники на холмах, море, песчаная коса пляжа и сад возле родной
Изнывая от безделья, Мэйо прихлебывал вино из кубка. Под рукой лежал пергамент: на случай, если нобиля посетит вдохновение, и он пожелает записать свои мысли, стихи или что-то нарисовать.
Когда вино наконец ударило в голову, поморец достал необходимые принадлежности и, цокнув языком, изобразил две окружности, соединенные вытянутой линией.
Получившийся фаллический символ развеселил Мэйо.
Довольный собой, он прикрепил картину на постаменте часов, лег на лавку и задремал.
Нобилю снилась столица: её широкие улицы с богатыми домами, элитные бордели, арена для гладиаторских боёв, ипподром и прочие места, которые молодой человек истово желал посетить.
— Мэйо! — строгий голос разрушил хрупкую вязь сна. — Мэйо!
Неповоротливый спросонья парень кое-как поднялся, чтобы ответить:
— Да, отец.
— Что это такое я тебя спрашиваю? — Обременённый золотым кольцом указующий перст родителя был направлен на непотребный рисунок.
— Это… — Мэйо почесал затылок, взлохматив длинные чёрные волосы. — Это… Две вишни.
— Вишни?!
— Вишни, — не моргнув глазом, соврал горе-художник. — Ягоды символизируют единение… э… жизнелюбия и веселого нрава. Длинные черешки — устремленность в будущее. А о чем ты подумал, отец?
— О том, что тебе нужно больше практиковаться в изящных искусствах.
— Зачем? Я помышляю о военной карьере…
— Вот об этом и поговорим.
Мэйо натянуто улыбнулся, готовясь к худшему.
— Мой давний друг обучил для тебя раба, — пожилой поморец свысока глянул на нерадивого сына. — Это стоило мне больших трат, но толковый помощник также важен в ратном деле, как выносливый конь, доспехи и крепкий клинок. Используй невольника с умом и он прослужит тебе долгие годы.
— Да, отец, — кивнул Мэйо.
— Он принесет тебе клятву верности, а затем можешь испытать его.
— Хорошо, — нетерпеливо сказал юноша, желая поскорее взглянуть на подарок.
— Меня ждут дела. Доброго дня.
Отец удалился, а к Мэйо вышел светловолосый геллиец в зелёной тунике и рабском ошейнике. На вид парню было не многим больше восемнадцати.
Оценивающий взгляд нобиля скользнул по простодушному загорелому лицу невольника и его крепкому натренированному телу.
Раб смиренно опустился на колени:
— Клянусь жизнью перед Богами
— Разве я позволил тебе говорить?
Геллиец ос"eкся и замер, боясь хозяйского гнева. Он шёпотом обратился к Мэйо:
— Прости мою дерзость, господин.
— Хватит заунывно бубнить. Я принимаю твою клятву, обещаю быть справедливым и всё остальное, что там понаписали задолго до нашего рождения. Можешь встать.
Раб выпрямился, по-прежнему не смея оторвать взгляд от земли.
— Как тебя зовут? — спросил Мэйо.
— Нереус, господин.
— Откуда ты родом?
— Лихт, южная Геллия, господин.
— Лихт — это город?
— Небольшое рыбацкое поселение, господин.
— Как ты попал в рабы?
Невольник вздрогнул:
— Я стал пиратом, господин, и был пленён у берегов Поморья.
— Давно?
— Два года назад, господин.
— Почему семья до сих пор не заплатила за тебя выкуп?
— У меня только старший брат, господин. Он беден и вряд ли заинтересуется моей судьбой.
— И больше никого из близких?
— Нет, господин.
Мэйо спл"eл пальцы и призадумался:
— Наверно, тебе одиноко в чужих краях.
— Я принял свою судьбу, господин.
— Согласен быть моей вещью?
Нереус лишь на миг замешкался с ответом:
— Я принёс клятву, господин.
Лицо нобиля осветила хитрая улыбка:
— Что ты видишь на моей картине?
Раб несмело поднял взгляд и густо покраснел:
— Это… это… член, господин.
Поморец расхохотался:
— Я знал, что ты именно так и скажешь! Только послушай себя! Член-господин!
Как ни крепился невольник, а смех заклокотал в горле и выплеснулся наружу.
— Отличное название для картины! — Мэйо хлопнул раба по плечу. — Согласен?
— Да, гос… — Нереус оборвал себя на полуслове и, нарушив один из самых строгих запретов, посмотрел в лицо поморского нобиля.
Мэйо был худощавым парнем с высокими скулами, узким носом и тонкими губами. На его треугольном лице сияли большие чёрные глаза, выдававшие закоренелого проказника.
— Что тебе про меня наговорили?
Раб замялся:
— Вы — Мэйо из Дома Морган, сын градоначальника, благородный поморец, носитель ихора…
— Не притворяйся, ты отлично понял мой вопрос.
— Я бы не хотел повторять злых сплетен.
— Говори!
— У вас тяжёлый нрав…
— Дальше. Всю правду.
— Вы… — Нереус сжал кулаки. — Эгоистичный, заносчивый нахал, не в ладах с законом и собственной бедовой головой. Так говорят.
— Дай мне вина.
Раб доверху наполнил украшенный драгоценными камнями кубок и подал нобилю.