Прикосновения зла
Шрифт:
Мальчик послушно опускался на колени, закрывал синие, как само море, глаза, склонял курчавую светловолосую голову и шептал давно заученную молитву.
Он был крепок телом, мускулист и вынослив, а главное — тв"eрд в своих убеждениях. Мальчик верил, что Дэйпо рано или поздно явит свою милость, подарит им щедрый улов.
Брат, спустивший на ветер большую часть родительского наследства, остро нуждался в деньгах. Сам он работать не мог или не хотел, постоянно жаловался на слабое здоровье, на боли
В быстро обедневшем доме вечерами крутились какие-то незнакомые мальчику люди, и он всерьез опасался, что однажды ему не позволят переступить порог, вытолкают прочь, словно безродного пса.
— Нереус, козий ты сын! — хозяин лодки приблизился и отвесил мальчишке звучную затрещину. — Шевелись, пустая голова!
Рыбаки чувствовали: это их последний шанс. Вот-вот переменится ветер и придется возвращаться на берег.
— Готовьте снасти! — кричал хозяин. — Благослови нас Дэйпо!
Нереус замешкался: его внимание привлекла чёрная точка, появившаяся на горизонте.
— Корабль, — несмело сказал он.
— Дрянной мальчишка, гнилые потроха, — заворчали рыбаки, — Эка невидаль, корабль в море…
Все их мысли теперь были о рыбе. Глаза на потных, загорелых, морщинистых лицах светились ярче солнечных бликов, скакавших по волнам. Руки спокойно и уверенно выполняли знакомую, монотонную работу.
Нереус старался не отставать от взрослых, но тревога забралась глубоко под сердце и то сжимала, то холодила его.
Кто же приближался к их острову? Торговцы или пираты? А может и вовсе вражеский корабль поморцев?
От этих мыслей язык прилипал к н"eбу.
Эхо давних войн так и не затихло окончательно. И хотя остров Геллия, равно как и раскинувшееся на южной оконечности материка Поморье, сейчас входили в состав единой Империи, вражда между двумя народами осталась.
Поморцам разрешалось сходить на берег острова только в столичном порту Геллии — Парте — и строго запрещалось покидать по суше её пределы.
Морские пути от Парты до главного поморского города Таркса считались безопасными для любых судов. Но стоило чуть отклониться от курса и…
Грабили, убивали и топили корабли как в северных поморских, так и в центральных геллийских водах.
Алчущие л"eгкой наживы пираты не страшились ни суровой кары от людей, ни гнева Богов.
С зата"eнным восторгом Нереус наблюдал за крепким военным кораблём, идущим к ним под ярко-зелёным геллийским флагом.
Высокий нос судна украшала деревянная голова могучего афарского зверя — льва. Жёлтая полоса наискосок пересекала прямоугольный парус.
— Надо же… — проворчал хозяин рыбацкой лодки. — Кто к нам пожаловал… Сам Гнилозубый Рэлф.
— Пират? — спросил Нереус.
— Хуже.
— Хуже?
— Негодяй.
Мальчик
— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, парень, — тихо сказал ему старый рыбак, распутывая верёвку. — Вот бы и мне ходить под таким широким парусом! Ловить морскую удачу за русаличий хвост! Добывать сокровища и пропивать их в лучших кабаках!
— Я хочу выкупить свой дом, — горько обронил Нереус. — И вылечить брата.
— Медь, воняющая рыбой, лучше золота, воняющего кровью.
Мальчик не ответил. Он уже строил далекоидущие планы.
Пиратство представлялось ему единственным доступным способом заработать много денег за относительно короткий срок. А тянуть было нельзя!
Брат мог продать дом в любой момент.
Нереус опустился на колени и произнес одними губами:
— Благодарю тебя, Хозяин Морей, что послал сюда этих людей. Благодарю тебя!
Величественный военный корабль прошёл в стороне от утлого рыбацкого суд"eнышка, будто господин, не удостоивший взглядом ничтожного раба.
Ветер переменился.
Пора было возвращаться в бухту.
Нереус нетерпеливо сжимал пальцы: скорей бы, скорей бы увидеть в порту легендарного Рэлфа и напроситься к нему в команду.
Мэйо полулежал на широкой кровати, вдыхая горький дым курильницы. Эта лечебная процедура должна была помочь заснуть: расслабиться и провалиться в долгожданный сон без сновидений.
Каждую ночь поморца мучили кошмары. Он просыпался измученным, в холодном поту, с чёрными кругами под глазами.
С возрастом болезнь прогрессировала, а врачи и чудодеи только разводили руками.
Мэйо чувствовал, что смерть близко и торопился жить. Он искал новые вкусы, впечатления и эмоции.
Обдумывая прошедший день, нобиль смаковал то чувство панического ужаса, что испытал под водой.
Оно было сильным, обожгло каждый нерв.
Поморец хорошо запомнил прикосновение к руке, сильный рывок и перепуганные глаза невольника. Геллиец тоже пережил эмоциональную встряску, хотя вряд ли того желал.
Мэйо удивил выбор отца. Он рассчитывал получить в подарок рослого, чернокожего афарца, выносливого в беге, или бывшего легионера, ветерана кампании, угодившего в рабство за долги. Но не геллийского рыбака из забытой Богами деревушки!
Почему выбор пал на него?
Мэйо мог спросить об этом у родителя, но предпочёл решать загадку самостоятельно.
Нереус был простодушным, честным парнем — и это нравилось нобилю, на дух не переносившему лизоблюдов и подлецов.
Суровая дрессура, которой подвергали геллийца, поломала, но не уничтожила его характер, и Мэйо рассчитывал вернуть парню утраченное жизнелюбие.