Прикосновения зла
Шрифт:
— Я что тебе девка?! Какого фавна ты меня обхаживаешь?
— Хозяин…
— Дерись по-настоящему! Дерись как мужчина! Мерт тебя поглоти, Нереус!
— Я не могу причинить вам боль.
— Тво"e слюнтяйство причиняет мне боль! — рявкнул Мэйо. — Лучше проиграть, чем получить такую бесчестную, унизительную победу!
— Хорошо, если вам угодно…
— Закрой рот и пусть за тебя говорит клинок!
В мыслях помянув Дэйпо, Нереус пошёл в атаку, вынуждая хозяина отступить.
Поморец
В какой-то миг Нереус не рассчитал с силой, толкнул нобиля мечом и опрокинул на песок.
Мэйо примирительно поднял руку:
— Помоги встать!
Геллиец протянул ему ладонь:
— Простите, хозяин. Я не хотел нанести вам обиду.
— Ты — хороший боец. Давай ещё раз.
Раб принял боевую стойку, направив в сторону поморца острие рудиса:
— Вы тоже достойный соперник, господин.
Клинки встретились с глухим стуком и два раззодоренных парня закружились на песке.
Мэйо улыбался, небрежно смахивая струящийся по лицу пот. Его туника промокла насквозь.
Нереус успокоился, поймал ритм и работал мечом без страха. Его движения стали раскованными, пластичными, а рудис казался продолжением руки.
— Вс"e, — сказал поморец, уронил клинок и согнулся, пытаясь отдышаться. — На сегодня хватит.
Геллиец сел на песок.
С лестницы прозвучали аплодисменты. Сар Макрин, отец Мэйо, спустился по ступням.
В белой тоге, окаймл"eнной золотом, поморский градоначальник напоминал важно плывущего по волнам лебедя.
— Доброе утро! — поздоровался он, глядя на взмыленного сына.
— И вам доброго утра, отец.
— Как ты потеешь сегодня?
— Превосходно.
— Доволен своим рабом?
— Да. Ваш подарок произвёл на меня самое лучшее впечатление.
— Мне радостно это слышать, — сар Макрин промокнул платком шею. — Я уезжаю на городское собрание, вернусь затемно. Хочу, чтобы ты прочёл трактат «О риторике» и выучил «Воззвание к философам».
— Хорошо, отец. Я как раз собирался этим заняться.
— И ещё, Мэйо. Раз уж ты решил оставить геллийца в доме, кастрируй его. Не хочу, чтобы от него были неприятности.
— Отец…
Нереус мысленно взмолился Дэйпо, не понимая, за какие страшные дела его намерены превратить в бесполую игрушку.
Мэйо почесал курчавую голову:
— Можно я сам отсеку… оскоплю его? Мне хочется попрактиковаться в медицине.
— Ты уверен, что справишься?
— Конечно! Я прочел достаточно книг, написанных лучшими врачами. Завтра утром освежу в памяти пару моментов и после обеда проведу операцию.
— Договорились.
— Пустяки! Несколько взмахов и никаких проблем.
Нереус глядел на прогретый солнцем песок.
Убежать? Поймают и распнут на кресте.
Молить о пощаде? Бессмысленно.
Принять этот позор или размозжить себе голову камнем?
— Геллиец, — позвал Мэйо. — Ты принёс мне клятву. Помнишь?
— Да, хозяин.
— А я дал слово заботиться о тебе.
— Вы уже… отсекали кому-нибудь?..
— Нет. У меня есть одна идея. Нужно время, чтобы её обдумать.
— Моя плоть и дух принадлежат вам, хозяин.
— Не начинай! — сердито отмахнулся нобиль. — Меня коробит от этих заученных речей. Я знаю, что тебе страшно. Так скажи прямо, как есть!
— Мне страшно, хозяин.
— Приходи в мои покои перед закатом. Прежде помойся и оденься в чистое.
— Как прикажите, господин.
Мэйо пот"eр ноющие запястья:
— Просто доверься мне. И всё будет в лучшем виде.
Направляясь в хозяйскую комнату, Нереус пытался представить её роскошное убранство. Реальность превзошла все самые смелые ожидания.
Покои нобиля состояли из трёх помещений: рабочего кабинета, комнаты отдыха и спальни.
На полу причудливо переплетались узоры мозаики. По стенам бежали полудрагоценные волны, огибая картины, изображавшие сцены из жизни Веда и красоты подводного царства.
Множество разноцветных скульптур выглядывали из углов и арок, задрапированных шёлком.
Расписной потолок украшали медные диски с ликами небесных светил.
Нереус ощущал себя маленьким и ничтожным перед этим ослепительным великолепием.
Хозяин стоял у окна спальни, о чем-то беседуя с Йиной. Девушка игриво наматывала длинный локон на палец, ничуть не стесняясь пронзительных взглядов господина.
— Наконец-то явился! — ехидно сказал Мэйо.
Геллиец застыл посреди комнаты:
— Рад исполнить вашу волю, хозяин.
Девушка хихикнула, прикрыв рот ладошкой.
— Видишь, — обратился к ней нобиль. — Об этом я и рассказывал. Впрочем, не по своей вине он разучился нормально разговаривать.
Рабыня подошла к Нереусу и замерла в трёх шагах от него.
Мэйо последовал за ней:
— Все ещё хочешь, чтобы он познал тебя?
— Да, — улыбнулась Йина.
Ладони поморца опустились на её хрупкие плечи, стянули с них ткань. Платье упало к ногам рабыни, открыв перед онемевшим геллийцем всю красоту юного тела.
Йина соблазнительно качнула бедрами, её пышные груди колыхнулись, и Нереус до крови прикусил губу, стараясь сохранить над собой контроль.