Прикосновения Зла
Шрифт:
– Сотни. Может, тысячи… Мы угодили в ловушку у Столпа кариатид. Пехота прорывалась к зданию Магистрата и завязла на подступах. Внезапно тыл оказался отрезанным. Нам предательски ударили в спину! Нельзя было ни двинуться вперед, ни отступить, а только топтаться на месте у подножия башни. И тут полетели стрелы. Лучники засели в домах и за преградами из камней. В турмах началась паника. Никто уже не слушал приказы. Я что-то кричал, а потом побежал к ближайшей перегороженной завалами улочке. За мной бросилось десятка три причепрачных. Мы откидывали в сторону камни и доски, когда
– Самура?
– Настоящее имя Андроктонуса. Он был родом из Поморья и удивительно похож на меня, особенно – в парике. Отец решил использовать это для обмана наших врагов. Когда алу собрали на Липпиевых холмах, Сефу помог Самуру занять место в строю, а я скрыл лицо под его маской и отправился к причепрачным.
– То есть ты… шел с рабами, а он ехал на коне?
– Да, – Мэйо помолчал. – Вчера в сумерках мы пили с ним вино, жгли дурман, потом влезли на крышу и разговаривали обо всем на свете. Он не дожил до следующего заката. Понимаешь? Раны оказались смертельными.
– Мне жаль…
– И я мог погибнуть в любой миг, но уцелел.
Геллиец решительно повел подбородком вбок:
– От воли Священных маска не спрячет. Они избрали, кому жить, а кому следовать к Мерту.
– Сефу сказал тоже самое. Он поблагодарил меня за храбрость и доверил вести переговоры с Фостусом.
– Корабль причалит в Хани?
– Надеюсь.
Геллиец напряженно потер переносицу:
– В этом году шторма пришли рано. Если случайно заплывем под крыло бури, можем разбиться о тамошние скалы.
– Что предлагаешь? – Мэйо слегка приподнял бровь.
– Из эбиссинцев – поганые мореходы. Скажи им, пусть держатся подальше от Орлиных гряд. Там живут Селенские гидры – сестры Кита и Ринта.
– Хорошо, – нобиль улыбнулся. – Ты намеревался поужинать, а я, кажется, окончательно испортил тебе аппетит.
– Моя вольная утратила силу, – скривился островитянин. – Уплывал рабом, им же и возвращаюсь.
– Нет, – Мэйо стиснул его локоть. – Я отправил отцу записку с просьбой дать тебе все необходимые документы, деньги и сопроводить на этот корабль.
– Сар знал, что в носилках мертвый сателлит?!
– Разумеется, – поморец взял канфар и отхлебнул вина.
– Теперь я понимаю, почему мне не дозволяли приблизиться к ним…
– Ты мог случайно раскрыть обман.
– Господин выдал в дорогу огромную сумму денег, – островитянин заерзал, намереваясь всучить патрону мешочек с монетами.
– Оставь себе. Я решил уподобиться великим мудрецам: не покупать рабов и дорогих нарядов, питаться скромно и очищать помыслы регулярными занятиями философией. Хочу произвести на Фостуса должное впечатление.
– Сар передал для тебя письмо.
– Любопытно. Покажи.
– Мне приказано вручить его не раньше, чем корабль причалит к берегу.
– Кем приказано? – встрепенулся
– Он объявил меня поверенным семьи Морган в Геллии.
Мэйо присвистнул и толкнул друга плечом:
– Поздравляю! Не забудь позвать меня на пир в твою честь. А теперь давай письмо, важная голова!
Выхватив свиток, поморец сломал печать и быстро пробежал глазами текст, едва различимый в полутьме.
– Хо! – наконец изрек он.
До того, как Нереус успел спросить, что значит подобное выражение, благородный юноша размахнулся и швырнул пергамент в море.
– Родитель намерен стать советником при ликкийском блудилище, – фыркнул нобиль. – Мне рекомендовано поселиться у собственного клиента и не покидать Геллию без крайней к тому нужды. Также предписывается найти достойное занятие и, если подвернется удобный случай, вступить в брак с женщиной хороших кровей.
– Значит, сар разрешил нам жить вместе? – изумился островитянин.
– Точнее – приказал. Он убивает двух птиц одним камнем. Вдали от столицы я не испорчу ему репутацию и смогу избежать дальнейшей службы в легионе. Отец предпочел бы видеть меня в качестве судебного обвинителя или защитника под протекцией местных авгуров.
– Это добрая весть! – улыбнулся Нереус. – Надо только хорошенько задобрить Эфениду.
– Мы поступим иначе, – хмуро провозгласил Мэйо. – Ты купишь особняк и ту рыжую девчонку, не помню ее имя. Займешь какую-нибудь должность или откроешь лавку. Наплодишь детей. А я попытаюсь встретиться с Фостусом, сдержу данное Сефу обещание. Нужно освободить мерило от рук узурпатора и вернуть трон Правящему Дому.
– Но… твой отец… Как же его карьера?
– Речь о судьбе Империи, Нереус! Пойми, нет ничего важнее. Имей ты внутри хоть каплю ихора, то сделал бы тоже, что намерен исполнить я.
Геллиец отодвинулся от патрона и сжал кулаки:
– Конечно. Нет ничего важнее обязательств перед эбиссинским Соколом.
– Он тут совершенно ни при чем. Это мое решение.
– Ты всегда поступал так, как хотел, а я вынужден подчиняться: сначала воле родителя, потом брата, затем – твоей, и теперь угодил в зависимость от поморского сара. Что может быть хуже, чем служить двум хозяевам разом? Когда господин Макрин узнает о твоем выборе, он обрушит на меня весь свой гнев и через суд опять сделает рабом.
– Я никому не позволю вновь отнять у тебя свободу.
Глубоко вздохнув, Нереус поднял канфар. Вино потекло по горлу, но привкус горечи никуда не исчез.
– Что с нами случилось? – вдруг спросил Мэйо. – Раньше в это время года я старался как можно дольше бодрствовать, избегая ночных кошмаров. Сейчас же готов спать целыми днями, лишь бы не видеть творящегося вокруг ужаса… Зло стало частью меня, и, наверное, скоро поглотит целиком...
– В ту осень, когда мы чуть не утонули, я не хотел твоей смерти. Только это нельзя назвать любовью… Истинная любовь есть желание близкому жизни, долгой и счастливой, – геллиец схватил нобиля за одежду и крепко обнял. – Разреши следовать за тобой. А если запретишь, я все равно поеду.