Прима
Шрифт:
– Глеб не любит море? – зачем-то интересуюсь я у Агриппины.
– Вроде того, – она в очередной раз увиливает от ответов. Ты продолжаешь оставаться закрытой книгой. Порой мне кажется, ты закрываешься даже от самого себя. И хотя я не испытываю к тебе ни капли симпатии, все равно почему-то интересно узнать немного больше о тебе.
После обеда, уже вечером, я иду к бассейну. Он глубокий, а вода в нем прохладная. Отдыхающие в основном купаются в другой части отеля, здесь же почему-то никого нет. И мне бы уйти, да только вид открывается
Тропинка находится в центре, с обеих сторон от нее вода. Наверное, такую конструкцию придумали, чтобы люди могли прыгать и оказываться сразу в глубине. Я начинаю садиться на корточки, желая дотронуться до воды рукой, как вдруг слышу твой голос позади. Правда, не могу толком разобрать, что ты кричишь. Раньше ты никогда не кричал так агрессивно и яро.
В миг твоя рука дотрагивается до моей, крепко сжав ее. Ты практически войлоком вытаскиваешь меня на дорожку, подальше от бассейна. Я едва поспеваю за тобой. Когда мы останавливаемся, замечаю, что зрачки у тебя расширены, дыхание сбитое. Кажется, словно ты переживал… Обо мне?
– С ума сошла? – наконец-то, я вникаю в суть твоих фраз.
– Что? В смысле? – переспрашиваю я, все еще не понимая причины твоей столь бурной реакции.
Вглядываюсь в твое лицо и вижу в нем что-то напоминающее страх. Ты смотришь на меня так, будто я только что совершила безумное преступление.
– Я не обязан быть твоей мамочкой и бегать за тобой! – мне кажется или ты начинаешь оправдываться?
– Но я ведь…
Однако ты не даешь мне договорить, обрывая на полуслове:
– В следующий раз, если навернешься в воду, я не приду!
На этой реплике ты разворачиваешься и уходишь. А я смотрю тебе в след. Много думаю. Все мои мысли почему-то вечно крутятся вокруг тебя. И это бесит. Безумно бесит.
1 августа
Твой день рождения мы никогда не празднуем. Я уже привыкла, что в этот день ты обычно гуляешь с друзьями и ничего не ждешь. В лучшем случае, Агриппина приготовит торт, который, скорее всего, по традиции отправится в урну. Мама не есть сладкое, я тоже. А ты… тебе будто наплевать. Порой мне кажется, ты ненавидишь свой праздник.
Но сегодня все иначе. Ты остаешься дома, и это сразу привлекает мое внимание.
Войдя в гостиную, я останавливаюсь у мощной колонны, заметив тебя, сидящего на диване. Зачем-то прячусь, у меня нет желания попадаться тебе на глаза. Но не только я вхожу, мама тоже входит. На ней кораллового цвета брючный костюм, волосы собраны в высокую прическу. Она садится в кресло, закидывая изящно нога на ногу, и принимается что-то смотреть в своем планшете. Какое-то время ты молчишь, затем вдруг вытаскиваешь из книги бумажку, кажется на ней что-то нарисовано, и протягиваешь маме.
– Вот.
– Что это? – спрашивает она, с недовольством
– А ты не видишь? – бросаешь сухо в ответ.
– С каких пор ты такой грубый? – вздыхает мама.
– Высшая степень проявления любви, – парируешь ты в своей излюбленной манере. Не помню, чтобы хоть раз видела тебя с мамой нежным и обходительным. Хотя, кажется, ты ни с кем так себя не ведешь. Грубый. Холодный. Вечно мрачный.
– Это отвратительно, – мама рвет рисунок на две части и листки падают на пол. С одной стороны, мне хочется увидеть, что же там было изображено, с другой, взглянуть в твои глаза и прочитать реакцию. Но ни то, ни другое у меня не получится.
Ты поднимаешься с дивана, подбираешь бывший рисунок, который теперь похож на мусор, и комкаешь его в руках.
– Ты тоже отвратительная. Я не понимаю, зачем весь этот цирк с семьей, – цедишь негромко. В твоем голосе нескрываемая агрессия и злость.
– Мне кажется, я тебя избаловала, – устало кивает сама себе мама.
– Мне кажется, ты забыла, что тринадцать лет назад родила меня, – ты кладешь скомканные части рисунка к себе в карман.
– Я прекрасно помню, что у тебя сегодня день рождения. Но Глеб, ты уже не маленький, у тебя есть карта, купи подарок себе сам.
Ответ мамы слышится даже для меня дико. Хотя о моем дне рождения тоже никто не вспоминает уже три года. Звучит слишком дружелюбно, но мы с тобой вроде как братья по несчастью. Только я пытаюсь выбить внимание мамы, а ты вызываешь у нее чувство раздражения.
Когда мама уходит, ты замечаешь меня у колонны. Я жду колкостей в свой адрес, правды ты ничего не говоришь. Молча проходишь мимо и даже не задеваешь меня плечом.
Мне становится не по себе. Это странное и до ужаса необъяснимое чувство. Я не готова признать его. Потому что в нем кроется слишком много всего посвященного тебе.
Глава 10 - Даша
Я захлопываю дневник, кидаю его в ящик и ложусь на кровать. Если честно, пока не перечитала записи, не думала, что там столько о Глебе. Мне казалось, я его ненавижу и говорить о нем не хочу. На деле же, практически каждая страница пропитана моим приемным братом.
Бесит…
А на следующий день происходит то, что лучше бы никогда не происходило. Жаль, что о каких-то вещах нас никто не может предупредить заранее. И о людях, которых лучше бы обходить стороной.
Рано утром я решаю поехать в город. Стены особняка давят не хуже клетки. Мне тяжело дышать, желание тренироваться на нуле. Я все чаще проверяю телефон и жду весточки от мамы, а она продолжает активно меня игнорить.
Улица в центре к десяти утра уже довольно оживленная. Люди бегут на работу, погруженные в свои мысли, и я тоже бегу, не замечая никого и ничего в округе. В наушниках играет Jordan Feliz - 180, под ногами плавится асфальт. Слишком жарко. Даже душно, словно попал в духовку.