Принцесса и маг зимы, или Переписать судьбу

Дельвейс Вера

— Какой… Какой ещё золотой эликсир?! Ты обманул меня! — завопила она. Медленно, но неумолимо пауки затягивали Скейду в сети. — Не может быть! Ты что же, всё предусмотрел заранее?!

— Не совсем. Я догадывался, к чему приведёт ритуал, но, когда ты начала угрожать, что заберёшь у меня глаза, я действительно испугался. Здесь ты показала себя непредсказуемой, Эйнеке. Утешайся этим до конца своей бесславной жизни, который, смею думать, — он облизнул запёкшиеся от крови губы, — очень, очень близок…

Но Скейда не стала дожидаться конца. Сумев

вырвать руку из паутины, она схватила со стола какую-то баночку. Швырнула её оземь, и всё вокруг заволокло дымом. А когда он рассеялся, стало ясно, что ведьма исчезла.

— Какая жалость, — нахмурился отец. — Ничего, я тебя найду. Ты никуда от меня не денешься, Эйнеке. По счетам надо платить.

Явно недовольные пауки расползались в стороны, но он подозвал их к себе на языке джейлари. Кивнул тёмным существам на оковы, говоря уже на драконьем:

— Надеюсь, вы сумеете с этим справиться? Высосать из них магию?

Пауки проворно взялись за дело. И прежде всего освободили ему руки. Картинка замерцала и медленно начала гаснуть, но перед тем, как это произошло, я с ужасом увидела, как почернели вены на запястьях отца.

Яблоко рассыпалось в прах и потонуло в ледяной лужице.

Мы все сидели в коридоре, перед непроницаемым барьером, который не сумела пробить по отдельности ни драконья, ни фейская, ни человеческая магия. И молчали.

Первой ожила Келли:

— Риа, ты тоже это видела?

— Да, — я откашлялась. — Всё хуже, чем мы думали.

— Объяснись, принцесса, — потребовал Ярвенн. И я заговорила, вызвав из памяти очень давнее воспоминание, принадлежавшее другой Риатэль. Из того прошлого, где умерла мама.

Как наяву передо мной встал раздел библиотеки, посвящённый тёмной магии, в замке Дейр. Я снова видела шкаф с книгами, чьи обложки и переплёты украшали непонятные знаки и символы. Некоторые из них очень походили на те, что в ином будущем начертит Скейда… А в ушах звучал голос двоюродной сестры Кэрхильд:

— Поскольку дядя передал мне часть своего дара, я постаралась изучить его. Я не только подчиняла и уничтожала демонов, но и собрала все книги, в которых когда-либо писали о тёмной магии и её обладателях. Ты же знаешь, что десять тысяч лет тому назад Великий Каллин заключил сделку с Тёмным Хранителем, желая получить больше силы, чем положено белым драконам от рождения?

Мы с Кэрхильд говорили, сидя за столом у окна. Царила, как сейчас, зима, и, глядя на затейливые морозные узоры на стекле, я ответила:

— Да, и, поскольку ветвь рода Каль однажды пересеклась с ветвью рода Хэг, моя прапрабабушка, а следом за ней и мой отец родились с тёмным даром. Он передался им по крови. Но ты ведь позвала меня не затем, чтобы просто напомнить об этом, верно, Кэрхильд?

В её нежно-голубых, как цветы льна, глазах стояла нескрываемая тревога.

— Верно. Я хотела рассказать о том, что известно ещё со времён потомков Каллина. А именно, что тёмные — тем более старшие, одарённые и сильные, — могут прийти в такое состояние,

когда их сила высвобождается. И частично выплёскивается наружу. А затем они постепенно начинают терять контроль. Над тьмой, что снаружи, и над тьмой, что внутри. И это очень опасно для окружающего мира. Один из признаков такого состояния — почерневшие вены.

Я прикусила губу.

— И отчего же это происходит?

— Если был проведён какой-то страшный ритуал. Или стряслось большое горе. Особенно тёмные, — вздохнула Кэрхильд, — опасны в своей боли. И сейчас я должна присмотреть за дядей. Я боюсь… не натворил бы он дел…

Но тогда Кэрхильд не заметила ничего особенного. После смерти мамы прошло несколько лет, и отец вёл себя, как обычно. Только иногда проводил целые дни в комнате с часами, чертил, по словам мышки Эллейн и Замка-Артефакта, какие-то странные схемы. А затем пропал. Бесследно.

И когда его уже отчаялись найти, пошли разговоры об открытии какого-то ужасного портала. О тьме, которая выжигала всё вокруг. Я готова была поверить любым слухам, потому что Сиэн — мой драгоценный супруг — настраивал меня против отца. Но кое-что из этих слухов оказалось правдой…

Стоило мне поведать о своём воспоминании Яру, Келли и притихшим, напуганным детям, как наступила тишина.

— Ну, что ж, — Ярвенн придвинулся ближе и ободряюще поцеловал меня. — Мир, которому может что-то угрожать, пока находится за пределами снейфнега. А сейчас наша задача не сильно поменялась: мы спасаем друг друга и твоего отца. От ведьмы или от разгулявшейся тьмы, особой разницы нет. Главное — успеть.

Келли сморгнула выступившие у неё на глазах слёзы и молча взяла нас обоих за руки.

Вскоре Памятная Стрела, подкреплённая одновременно драконьей, фейской, человеческой магией и волшебством эмоций, понеслась вперёд и разбила барьер.

И Ави, которой помогал брат, опустила призрачный, мгновенно растаявший в воздухе лук, а затем улыбнулась нам.

XVIII

Воображения у Скейды всё же не хватало: за следующим поворотом нас опять ждали змеи. Тонкие, светленькие, блестящие — такие красивые, словно не ядовитые. Я видела похожих змеек в Эферле, и говаривали, что один укус оставляет человека обездвиженным на всю жизнь.

На этот раз, для разнообразия, змеи были не сами по себе, а росли вместо волос на головах у полутора десятка женщин. Ведьм, очень похожих на Скейду. Они держали в руках острые кинжалы с волнистыми клинками — и, не сговариваясь, бросились на нас.

Однако мы были готовы.

Я вскинула руки, и на врагов хлынул огонь. Он превращал змей в блестящую пыль. Жёг ведьм, заставляя бросать волнистые клинки. Я слышала отчаянные вопли, но меня это ничуть не трогало. Ведь в реальности снейфнега живыми были только его пленники, то есть мы и отец, хозяйка артефакта — Скейда — и чудовищные братья. Все остальные оказывались иллюзиями, а злые иллюзии не жалко.