Природа кризиса сознания в эпоху глобализации: социально-философский анализ актуальных общественных явлений
Шрифт:
А.М. Буровский отмечает в современном мировоззрении, несущем идею «неограниченности ресурсов Земли» и «распространения нововременной европейской модели цивилизации»: «Мы с ужасом видим, что реализация принципов нововременной культуры вызвала экологический кризис, грозящий в самом обозримом будущем перейти в экологическую катастрофу. Современный человек то с удивлением, то с ужасом обнаруживает, что источником и причиной экологических бедствий является именно он сам. Его собственное сознание, его собственный тип культуры» [27, с. 152].
Мировоззрение вообще и мировоззрение в частности, которое порождено и поддерживается конкретным обществом, в какой-то мере антагонисты. Так, например, мировоззрение российского общества само по себе глобализационно, не потому что охватывает весь земной шар, а потому, что в сравнении с другими общественными мировоззрениями имеет более широкий и объемный масштаб, исходя из большого физического размера пространства России. Оно, в частности, представлено, как полагает Л.Б. Вардомский, в виде «военно-политического» мировоззрения. Однако сегодня в условиях реальной глобализации мировоззрение, «контролирующее мировое воздушное и космическое пространство, явно не достаточно, чтобы претендовать на глобальное мировоззрение как таковое. Л.Б. Вардомский полагает, что «современное глобальное
В частности, Н.Я. Веретенников в диссертационном исследовании «Личностное самоопределение в русском духовном опыте: функционально-контекстуальный подход» пишет, что «очень опасно для личности и общества, когда извращаются и выворачиваются наизнанку сложившиеся ценностно-нормативные системы, проводимые реформы далеки от социального вектора [34, с. 160]. Духовное здоровье человека, независимо от национальной принадлежности, невозможно без обращения к истинным живительным истокам духовных этнических традиций, без мощной корневой системы его культуры. По его мнению, «в качестве одной из главных причин ценностных сдвигов выделяется ситуация неопределенности и, как ее следствие, – неспособность человека к планированию и достижению долговременных целей, жизненных стратегий, освященных высшими духовными идеалами, ценностями» [Там же, с. 161]. Такие «отставания», или «сдвиги», мы полагаем, связаны с тем, что мировоззрение по своим темпам отстает от развития экономико-материального базиса общества. Согласно мнению Н.Я. Веретенникова, «ценности должны изменяться, когда начинается новая фаза эволюции» [Там же, с. 272].
Несколько слов о состоявшемся 4-10 августа 2013 г. XXIII Всемирном философском конгрессе в Афинах (Греция) под названием «Философия как познание и образ жизни». Канд. философ. наук, доцент, главный ученый секретарь РФО А.Д. Королев отмечает в статье «Философия как расследование» о конгрессе следующее: «На мой взгляд, девиз XXIII Всемирного философского конгресса удачен, поскольку отражает саму суть современной философии» [73, с. 8-9]. В третьем номере «Вестника РФО» за 2013 г. далее видно, что мировоззренческая функция философии как английское слово «inquiri» дословно значит «наведение справок», «расследование», «исследование». Этот девиз выдерживался на протяжении всего форума и в выступлениях философов.
В частности, директор ИФ РАН, академик РАН, вице-президент РФО А.А. Гусейнов отмечает: «Философия поднимает человека на ступень мышления, которое имеет две особенности, отличные от научного познания. Первая особенность состоит в том, что философия выходит за узкие и строгие пределы объективного знания и конструирует идеально-законченные образы мира. Вторая особенность философского мышления состоит в том, что оно является принципиально критическим к наличным формам жизни» [Там же, с. 13-14]. Таким образом, согласно утверждению А.А. Гусейнова, мышление как составная часть мировоззрения особым образом связано с реальностью человеческого существования. Оно способно перемещать человека в иной – идеальный – мир, который существует наряду с чувственно фиксируемым реальным миром, как бы параллельно с ним. Академик считает: «Когда мы мыслим, мы не можем делать ничего другого. Если уж есть в человеке что-то автономное, имеющее свои основания только в самом себе, так это именно мышление» [Там же, с. 14]. Оценивая критически собственно примат науки над нравственностью, А.А. Гусейнов пишет: «Наука и обусловленные ею материальные преобразования в обществе достигли таких успехов, которые превзошли все прогнозы и даже фантазии прошлого. Но они не привели к ожидавшимся нравственным изменениям. Внешние успехи, включая необычайное возрастание комфортности жизни, не привели к внутреннему росту людей. Сегодня становится ясно, что путь к нравственному совершенству не пролегает через науку и обусловленный ею прогресс» [Там же, с. 14]. Отсюда задача философии, согласно академику: «Найти рационально осмысленный путь к достойному, совершенному человеческому существованию – вот решающий вопрос, который стоит перед ней и от ответа на который будет зависть ее место в обществе» [Там же]. Он рассматривает человека как личность, принимающую решения, ориентированные на его собственные императивы нравственности. А.А. Гусейнов заключает: «Чтобы быть на уровне своего нравственного призвания, человеку необходимо выработать философский критический взгляд на мир. Он предполагает и требует того, чтобы мир получил санкцию разума, не просто всеобщего, научного, абсолютного и т.д., а такого разума, который, в конечном счете, на выходе, тогда, когда речь идет об ответственных суждениях, оказывается разумом самого действующего индивида. Человек судящий (принимающий решения) и человек мыслящий имеют между собой то общее, что и в том, и в другом случаях, а возможно, только в этих двух случаях, он (человек) выступает в качестве автономного начала, находит опору в самом себе, в своей воле и в своем разуме» [Там же, с. 16].
В свою очередь, характеризуя проблематику XXIII Всемирного философского конгресса, В.С. Степин отметил: «Быстрые изменения современной цивилизации, сопровождающиеся обострением глобальных кризисов, требуют радикального пересмотра сложившихся стратегий цивилизационного развития. А это, в свою очередь, предполагает критический анализ ценностей и жизненных смыслов, представленных мировоззренческими универсалиями современной техногенной культуры, выявление точек роста новых ценностей и формирование новых мировоззренческих идей» [Там же, с. 17]. По мысли академика, рефлексия над основаниями культуры своей эпохи и конструирование новых жизненных смыслов будущего – вот какие задачи философия выполняла всегда. Но философия как общественный институт не всегда эти задачи осмысливала, и не всегда общество было развернуто к философскому познанию как необходимому мировоззренческому компоненту духовности вообще. В.С. Степин полагает, что «такое осмысление связано с пониманием социальной природы и социальной обусловленности философского познания» [Там же]. Итак, философия выступает как
Наряду с выступлениями участников XXIII Всемирного конгресса в «Вестнике РФО» в рубрике «В порядке обсуждения» представил свое мнение В.Д. Жирнов. Он повторил известное выражение: «Философия не наука, а мировоззрение» [Там же, с. 86]. Мы разделяем полностью ставшую классической формулу, разделяющую философию и науку, а также объединяющую исследовательское и духовное начала жизни общества. Он отмечает, что «античная философия родилась вместе с термином «theoria» (в дословном переводе – «созерцание», «умозрение»). Первородная теория мировоззрения нацеливается доступным уму зрением объять макро- и микрокосмос в их взаимосвязях» [Там же, с. 87]. Таким образом, многообразие мира эмпирического фиксируется в единообразии мира идеального, где, «созерцаясь», мир становится реально «видимым». Теория, следовательно, оперируя взаимосвязанными понятиями, раскрывает сущность закономерности предметно-материального мира. Согласно рассуждениям В.Д. Жирнова, «научная философия есть теория мировоззрения или системно развернутое содержание понятия «мировоззрение». Она позволяет понять любое искреннее недомыслие или нарочитую заумь в «интеллектуальном представливании» (Гегель) макро- и микрокосмоса. Но «наше непростое время» благоприятствует вариациям на тему «хаосономного мировидения» с демонстративным отвращением к научной философии и научности вообще» [Там же, с. 89]. Однако мировоззрение, возведенное в ранг всеобще-универсального бытия идеального мира, не означает его примата в структуре общественного бытия вообще. Как показывает история человечества, до настоящего времени дожили не те общества, которые опирались на мировоззрение как таковое с его доминирующими мифологическими, религиозными или духовными ценностями, а общества, хорошо вооруженные орудиями технического свойства.
В этой связи обращает на себя внимание исследование А.П. Назаретяна. Он отмечает: «В истории фиксируются редкие случаи восстановления техно-гуманитарного баланса за счет отказа от новых технологий. Такой способ ухода от кризиса носил локальный и временный характер и делал социум беззащитным перед внешними угрозами. Стратегическую же перспективу составляет возвышение гуманитарного интеллекта (социокультурной регуляции) до уровня интеллекта инструментального, а не наоборот» (курсив автора. – Л.Р.) [114, с. 14]. Как и прежде, стратегическая перспектива видится в культурно-психологической практике во взаимодействии с развивающимися инструментальными возможностями и, соответственно, в кардинальном совершенствовании общественного сознания. Нынешняя задача – устранить насилие из политической жизни – не решается привычными средствами. А.П. Назаретян полагает, что «гуманитарное уравновешивание быстро развивающихся технологий настоятельно требует освобождения разума от религиозно-идеологических пут, ибо иначе его носитель обречен, но без таких пут человек чувствует себя неуютно. Приходится предположить, что в обозримом будущем либо человеческий (постчеловеческий? человеко-машинный?) разум перерастет инерцию идеологического мировосприятия, либо идеология уничтожит цивилизацию» [Там же, с. 16-17]. Отсюда оценка глобальных перспектив во многом определяется ответами на два вопроса:
Первый: возможны ли в принципе стратегические смыслообразующие мотивы в последовательно светском контексте?
Второй вопрос: успеет ли земная цивилизация достигнуть интеллектуального совершеннолетия прежде, чем сползание к пропасти станет необратимым?
А.П. Назаретян так отвечает на поставленные им вопросы: «Прогресс, как всегда, принесет с собой нарастающий поток новых глобальных проблем, связанных с очередным крутым витком «удаления от естества», развитием генной инженерии, человеко-машинного интеллекта и т.д. Многомерный конфликт искусственного и естественного может стать стержнем глобальных проблем к середине XXI в., и ближайшие десятилетия ознаменуются необходимостью кардинального переосмысления таких мировоззренческих категорий, как жизнь, смерть и бессмертие, природа, человек и машина, сознание и разум» [Там же, с. 18]. На эти и подобные вопросы мы найдем ответы в исследовании Р.Г. Апресяна, посвященном творчеству академика А.А. Гусейнова.
В частности, среди цитат академика мы находим высказывание о месте и роли морали в структуре мировоззрения общества. «Место морали, откуда она произрастает и где властвует, – в зазоре между целями и средствами. Мораль ограничивает историческое пространство зазора между ними таким образом, чтобы свобода не была настолько большой, когда цели могут потерять всякую связь с реальностью, стать пустой фантазией или опасным, разрушительным для человеческой природы сумасбродством. Риск, в свою очередь, не был бы настолько малым, когда цели могут раствориться в реальности и потерять свое качество сил, возвышающих человека над ограниченностью природного существования» [6, с. 5]. Таким образом, мораль и мировоззрение связаны как идеальный мыслимый мир, представленный универсалиями (понятиями, категориями, законами), и идеальный операциональный мир, выраженный в понятиях творения (конструктами будущего мира, создаваемого человеком в своем сознании). Следовательно, согласно логике академика РАН А.А. Гусейнова, мораль и мировоззрение, равно как мораль и человеческая практика вообще, не могут идти порознь. Он отмечает, что «этика выступает как та форма, в которой философский разум обретает действенность, становится жизнеутверждающей силой, непосредственно переходит в практику» [Там же, с. 89]. А.А. Гусейнов в статье «Сегодня в мире нет общих моральных идей» пишет: «Все великие учения, составившие вехи истории этики, были одновременно прорывом к новым моральным горизонтам и находились в конфронтации с узостью, ограниченностью, заскорузлостью общественных нравов, их тупостью и самодовольством» [Там же, с. 619]. Таким образом, становится ясно, что идеальный и физический миры человека могут и должны быть взаимосвязаны и сбалансированы таким образом, чтобы «противоречия» между субъектом (человеком) и объектом (природой) не являли собой непримиримый антагонизм. Иными словами, мировоззрение и рукотворный мир человека эпохи глобализации должны представлять единое целое, находящееся в гармонии с природой, в которую они исторически и логически встроены.