Природа кризиса сознания в эпоху глобализации: социально-философский анализ актуальных общественных явлений

Рассказов Леонид

Д.И. Дубровский в работе «Проблема сознания в философии и науке» поднимает вопросы философских подходов в изучении мировоззрения. По его убеждению, «метафизический постулат, лежащий в основе концепции объективного идеализма, носит мировоззренческий характер и не поддается четкому логическому опровержению. Опирающееся на него миропостроение для огромного числа людей, поскольку оно имеет монистический характер, помогает преодолевать вопиющую неопределенность смысложизненных ситуаций, неустроенности и «заброшенности» в мире, «легкое» приобщение к Абсолюту» [54, с. 8-9]. Однако он занимает материалистическую позицию, о которой пишет следующее: «Наиболее приемлемой мне представляется материалистическая мировоззренческая позиция (приверженцем которой я всегда был и остаюсь). Материалистическая позиция, несмотря на уязвимость ее метафизического постулата, имеет лучшие теоретические и эмпирические подтверждения, лучше согласуется с человеческим опытом, более эффективно противостоит химерам разума, субъективистскому своеволию, иррационализму и абсурду в человеческой жизни» [Там же, с. 14-15]. Согласно высказываниям Д.И. Дубровского, «мировоззрение материалистического характера обязывает к высокой ответственности, требует мужества духа, сохранения самостоятельности

и достоинства личности, так как не существует никакого сверхличного разума и никакой сверхличной воли» [Там же, с. 15]. Так, общество предоставлено самому себе. Оно строит свою жизнь, отвоевывая у природы свое социальное пространство и свой идеальный мир с помощью сознания, которое, время от времени облекаясь в форму мировоззрения, руководит всей совокупной жизнью человечества – и идеальной, и материальной.

Г.В. Иойлева в диссертационном исследовании на соискание ученой степени доктора философских наук «Динамика функционирования сознания» отмечает следующее. Во-первых, «сознание отличается многоаспектностью анализа в его онтологическом, гносеологическом, естественно-научном, социологическом, психологическом, аксиологическом контекстах. Все аспекты сознания диалектически взаимосвязаны и взаимополагаемы, но их нельзя редуцировать друг к другу. Их взаимополагаемость выражается в том, что основательное исследование в одном из аспектов предполагает рефлексию всех остальных. Вместе они отражают динамику сознания» [61, с. 14-15]. Так, диссертант выделяет «широкие определения сознания и зауженные дефиниции» [Там же, с. 35]. В наши дни при анализе сознания в литературных источниках по философии и науке просматриваются следующее типы перспективных программ: 1) инструменталистские (Дж. Дьюи), 2) интенционалистские (Э. Гуссерль), 3) кондиционалистские программы («conditio» означает «условие»). Эти программы акцентируют зависимости сознания от телесной организации, от строения и функций психики, бессознательного, факторов общения, социального окружения, культуры и истории человека. «Влияние столь многообразных факторов на сознание опосредовано, чаще всего глубоко скрыто» [Там же, с. 36-37]. В структуре сознания она выделяет «проблему становления социального, динамику неординарных следствий: неравновесных личностных состояний, психологических особенностей взаимодействия индивида и группы, проблему индивидуальных различий и мировоззренческий блок, который составляют убеждения, вера, нравственность» [Там же, с. 38-39]. Обращаясь к сознанию как ведущему идеальному компоненту общества и личности в условиях глобализации, диссертант утверждает: «Проблемы реального функционирования сознания в условиях перехода к рыночным отношениям серьезно осложнились. Система старается сохранить свои приоритеты, неравновесные психологические состояния. Происходит деградация нравственности» [Там же, с. 39].

Профессор В.И. Кудашов, сравнивая мировоззрение в его временных рамках, отмечает следующее: «Механическое будущее, по сути дела, это улучшенное сегодня, воспринимаемое через стереотипный набор грядущих катастроф и кризисов (войны, перенаселённость). И футурологический, и эсхатологический подходы вводят в заблуждение, поскольку описывают живой и даже одушевлённый объект, каким являются ноосфера, в терминах «мёртвого времени». Конструирование будущего можно рассматривать как последовательное осуществление ряда проектов - от региональных до национальных и международных, каждый из которых привносит ту или иную инновацию, но ни в коем случае ничего не зачёркивает в «мире существующем» [79, с. 96-97]. Исследуя мировоззрение и его ядро – сознание, В.И. Кудашов полагает, что сознание зависит и определяется материальным бытием общества. Но «сознание как таковое отделено от реальности и представляет самостоятельный объект, изменяющийся по своим законам. В частности, общественное сознание на каком-то этапе может носить иррациональный характер, подобно тому, как человек может жить в иллюзорном мире» [78, с. 7]. Сравнивая и различая сознание и бытие, профессор в общественном сознании выделяет три структурных уровня: верхний, основной и глубинный. К верхнему уровню он относит общественное мнение, которое имеет изменчивый характер, несколько неустойчиво и имеет сравнительно малое время жизни. Основной уровень является аналогом картины мира у отдельного человека. О нем говорят как о парадигме. Этот термин характеризует стабильную систему понятий, взглядов, мировоззрения общества в целом. Парадигма обладает большой устойчивостью. «Эволюцию общественного сознания можно представить как последовательный процесс скачкообразных переходов от одной парадигмы к другой» [Там же, с. 7]. Глубинный уровень (или подоснову общественного сознания) можно грубо сравнить со слоями индивидуального сознания, формируемыми в раннем детстве и накладывающими отпечаток на всю жизнь.

Обращают на себя внимание новые интерпретации понятий «сознание» и «мировоззрение». Так, О.Г. Леонова вводит понятие «тренд», используя аналогии бизнеса и экономики: «В современной России всё более отчётливо проявляются в повседневной социальной реальности определённые тренды общественного сознания, которые выступают как отдельные актуализированные аспекты общественного сознания, которые можно условно обозначить как утопическое сознание, национально-ориентированное, имперское, государственническое, патриотическое, мессианское, интегративное сознание» [93, с. 8-9]. В структуре мировоззрения, по ее мнению, «утопическое сознание выступает формой превращённого сознания и представляет собой некий синтез убеждений, ориентаций и установок, слабо или совсем не коррелирующих с реальной жизнью» [Там же, с. 9]. В условиях трансформирующегося общества сознание обычно имеет два вида: один из них направлен на идеализацию прошлого, другой – на идеализацию неких провозглашённых эталонов, которые ещё предстоит испытывать, апробировать. О.Г. Леонова полагает, что «интеграция России в глобальный мир может означать её развитие вперёд, если это будет происходить на устойчивых национальных и духовных основаниях. Глобальные вызовы диктуют необходимость сохранения и укрепления собственной цивилизационной идентичности и сохранения цивилизационного ядра самобытного государства» [Там же, с. 17].

В коллективной монографии В.А. Лось, А.Д. Урсул и Ф.Д. Демидов отмечают, что «в грядущей сфере разума ноосферный интеллект в существенной своей части будет опережать общественное бытие,

направлять его по оптимальной планетарной траектории поступательного движения, сохраняющего человеческую цивилизацию. В этом – одно из отличий грядущей ноосферы от современной социосферы, где отставшее от бытия сознание с опозданием на много десятилетий констатирует факт стремительного движения к планетарной экокатастрофе» [94, с. 7-8]. Согласно логике философов, сегодня, как и в Древней Греции, нас ожидает «активное разложение «единой» картины мира, свойственной античному мировоззрению, и формирование метафизического стиля мышления, разрывающего связи вещей, явлений и процессов, не учитывающего в должной мере реальность их изменения и развития» [Там же, с. 62]. Так, с одной стороны, общество эпохи глобализации стремится к формированию единого мировоззрения, способного регулировать социальные процессы на Земле; с другой – мировоззрение неизбежно распадается стремительно, не оставляя шансов на единую ноосферную (планетарную) универсальную идеальную научную (метафизическую) картину мира.

Г.В. Номеровская в диссертационном исследовании «Становление глобального сознания (философский анализ)» пишет, что «мир, в котором мы живем сегодня, познал две диаметральные крайности: глобальность человеческих отношений в сфере коммуникационных технологий, объединяющих разрозненные социумы в единый, зачастую бессвязный конгломерат, и активное сопротивление процессу слома барьеров, поскольку культуры все равно сохраняют значительную степень автономии» [119, с. 130]. Поэтому зрелая идентичность может возникнуть только на основе осмысления отношений субъекта с историей, природой, другими явлениями и событиями действительности – такое осмысление только затрудняется нарциссическими проекциями играющего постмодернистского субъекта и технократическим целеполаганием. Она считает, что «задача глобалистики – построить «генетику» культуры, которая бы не только объясняла историко-культурный процесс (в мировом и национальном масштабах), но и могла в перспективе прогнозировать его» [Там же]. Таким образом, необходимость глобалистики как интегративного знания о многомерных процессах глобализации в его идеальном измерении велика.

А.В. Перцев полагает, что «у человека существует витальная потребность в устойчивом мировоззрении. Человек просто не способен жить, если не найдет возможности удовлетворить ее [124, с. 65]. Он убежден, что «витальная потребность в мировоззрении и заставляет человека строить картину мира в целом, определяя свое место и возможности в нем» [Там же, с. 76]. Сегодня наиболее настойчиво проявила себя «человеческая потребность в мировоззрении, потому что она витальна. Говоря проще, без представления о целостном мире и своем месте в нем человек просто не сможет жить» [Там же, с. 116]. Человек не может жить только в мире товаров и вещей, пусть даже очень необходимых для жизни, исключительно потребительского толка, хотя бы потому, что родился существом мыслящим, ищущим смысл своего бытия.

Профессор И.А. Пфаненштиль отмечает, что «в настоящее время тема глобализации вышла на первый план общественного сознания, стала центральной» [129, с. 4]. Мировоззрение не может рассматриваться вне исторического контекста. Так, профессор считает, что «в конце Второй мировой войны возникает ситуация, когда историческое сознание подменяется исторической идеологией. И такая подмена в принципе оказывается формой подавления и нейтрализации исторического сознания и исторического самосознания социума, народа» [Там же, с. 79]. Это ситуация отхода и ученых, философов от общественно-исторической проблематики мировоззрения и его ядра – сознания, которое не бывает вне рамок общества и его истории. Сегодня видна попытка подмены истинных глобализационных тенденций на фоне «вестернизации» и «американизации», когда «в совокупности наличных способов самоутверждения социумов отдельные способы могут принадлежать большому или малому социуму, и когда историческое сознание одних социумов оказывается под ударом исторической идеологии… в результате деградирует как соответствующий народ, так и способ его самоутверждения. Деградирует также и историческое сознание народа» [Там же, с. 85].

И.А. Пфаненштиль полагает, что «глобализация как феномен превращённого сознания, не отдающего себе отчёта в собственных мотивациях, особенно часто встречается в США – стране, не обременённой большой исторической традицией. Представители американской общественно-политической науки, равно как и дипломатии, неустанно подчёркивают, что единственной заботой их страны является соблюдение прав человека во всём мире, а то, что способно поставить под вопрос приоритеты личности, должно быть пересмотрено и в конченом счёте отброшено» [Там же, с. 187]. Таким образом, «возрождение национального сознания является защитной реакцией общества против разрушительного влияния центробежных сил, связанных с глобализацией» [Там же, с. 269]. В свою очередь «важным фактором преодоления духовно-идеологического кризиса должно стать восстановление суверенности нравственного сознания как специфической формы жизнеориентации» [Там же, с. 327]. Согласно убеждению профессора, «основная социальная тенденция исторического сознания заключается в преодолении исторической локализации, в переходе к осознанию принципов социально-исторического бытия, рассматриваемого как всеобщее (модельное) явление» [Там же, с. 380]. Сравнивая культуру «Запада и Востока – двух полюсов, формирующих жизненный процесс человечества, мы видим, что Запад задает мировому развитию динамику, выступает постоянным источником изменений и инноваций. Восток, напротив, склонен к сохранению устойчивости и поддержанию гармонии, он близок к природе, ему чужда и непонятна западная идея борьбы с ней. Запад олицетворяет мужское начало, а Восток – женское» [Там же, с. 74-75]. В конечном итоге, он приходит к выводу, что «суть глобальной цивилизации состоит в том, что все человечество становится субъектом по отношению к природе, то есть начинает вести себя осознанно, понимая не только свои цели, задачи, интересы, но и ответственность» [Там же, с. 115].

Н.П. Рябченко вводит понятие «общего самосознания человечества как глобального субъекта отношений с природой, и нельзя хоть сколько-нибудь недооценивать значение сознания народов локальных цивилизаций. Сознание каждого народа сформировано под влиянием местных природных и социальных условий и адекватно им. Как разрешить эту коллизию? Вероятно, путем постепенного, пошагового продвижения от частного к общему. При этом необходимо соблюдать оптимальное соотношение интересов локальных цивилизаций и общих глобальных интересов человечества» [136, с. 117].