Привал странников

Степанов Анатолий Яковлевич

– Куда бежим, от кого спасаемся, кого за глотку берем?
– спросил у тишины Алексей.

– Поехали, - сказал Смирнов и сел на водительское место.

Москву миновали без приключений. Без двадцати двенадцать были у Белорусского вокзала. На Масловку заезжали с Ленинградского проспекта, повернули направо, у конца сквера развернулись и после кинотеатра поскакали по трамвайным путям. Вильнув раза два в закоулках, машина остановилась у респектабельного кооперативного дома. Смирнов выключил мотор и молча сидел: ждал Лешиных действий. Леша, пристегнутый ремнем безопасности, не шевелился - никак не мог

решиться. Смирнов, повернув голову, посмотрел на него. Леша ответил непонятным взглядом, хлопнул себя по коленям, отстегнулся и решительно распахнул дверцу:

– Пойдемте, Александр Иванович.

Смирнов закрыл машину и пошел следом за ним.

– В девяносто девятую, - сказал Алексей консьержке, вопросительно глянувшей на него из закутка. Первым подошел грузовой лифт и они в него сели. До восьмого этажа Алексей успел погулять по обширной кабине. Когда дверь расползлась, он спросил у попутчика:

– А вы к разговору готовы? С ним непросто будет.

– Готов. Звони.

Алексей подошел к двери и позвонил четырьмя звонками. Короткий, два длинных, короткий. Довольно быстро, без вопросов в щель, дверь широко отворилась.

– Здравствуйте, Глеб Дмитриевич, - сорвавшимся голосом поздоровался Леша.
– Я не один.

– Вижу, - откликнулся сухой, с офицерским поставом спины и шеи, седовласый человек в домашней верблюжьей куртке.
– Что ж, представь нас.

– Александр Иванович Смирнов, полковник милиции. В отставке.

– О вас, Глеб Дмитриевич, я наслышан, - перебил Лешу Смирнов, - так что давайте сразу же приступим к делу, тем более что времени у нас в обрез.

– И я о вас, Александр Иванович, как вы изволили выразиться, наслышан.
– Глеб Дмитриевич не поддался, не счел нужным существовать в ритме Смирнова.
– Прошу.
– И свободным жестом пригласил гостей в свою скромную двухкомнатную квартиру.

Неудобно расселись вокруг журнального столика.

– Вот такие пироги, - не выдержал паузы Алексей.

– А что, у тебя другого выхода не было?
– обратился к нему Глеб Дмитриевич.

– Не было, - признался Алексей.
– Ни у меня, ни у вас.

– Тебе - верю, - успокоил его хозяин квартиры и обратился к Смирнову: - Слушаю вас.

– Сегодня вечером, в помещении бывшего кафе "Привал странников" милиция, не без моей наводки, обнаружила трупы людей, убитых там в ночь с двадцать первого на двадцать второе. Пока эти трупы не были найдены, реальная опасность для того, кто приказал это сделать, исходила только от меня. Трижды он пытался избавиться от меня, но не удалось. По моим прикидкам и, полагаю, по вашим тоже, он уже знает - трупы обнаружены. Теперь для него главная и смертельная опасность - вы, единственный и сокрушающий свидетель. Его люди сидят у меня на пятках, они уже в Москве, и, как вы понимаете, сейчас, именно сейчас, их переориентируют на вас. У меня все.
– Насколько я вас понимаю, Александр Иванович, у вас имеется какой-то план.
– Глеб Дмитриевич спокойно и грустно смотрел на Смирнова. Каково мое место в вашем плане? Что я должен сделать сейчас?

– Забиться в нору, из которой вас ему не достать. В милицию я вас, по крайней мере сегодня, сдать не могу из-за соображений, вам понятных. Мало ли что: вызов на срочный допрос, автокатастрофа,

попытка к бегству - не мне вам объяснять. Вы его лучше знаете. Итак, нора.

– Моя?
– поинтересовался Глеб Дмитриевич.
– Что ж, нечто похожее на нору имеется.

– Вы же стеклянный, вы же у них на просвет!
– удивился несообразительности Глеба Дмитриевича Смирнов.
– Ваша нора - не нора, а угол, из которого они вас без труда достанут. Вся надежда на Алексея. Леша, у тебя должна быть глухая ямка, не может не быть! Так есть?

– Есть, Александр Иванович.

– Тогда поехали.
– Глеб Дмитриевич встал.
– Мне понадобится пять минут на сборы.

– Мы ждем вас в машине, - решил Смирнов.

Смирнов и Алексей спустились на лифте. Не выходя на улицу, Смирнов передал ключи от машины Алексею и распорядился:

– Выйдешь один, сядешь за руль и сделаешь небольшой кружочек по переулкам. А я осторожненько посмотрю и дождусь, Глеба. Как только ты вернешься, мы выйдем.

Все было проделано в соответствии с смирновскими указаниями. Пока осады не было.

Леша остановился у подъезда, Смирнов с Глебом Дмитриевичем уселись, и "Нива" побежала подальше от опасности.

На Дворцовой аллее, у стадиона "Динамо", Смирнов поменялся местами с Алексеем и спросил:

– Куда?

– Серпуховка.

– Серпуховка так Серпуховка, - согласился Смирнов.

И опять Москва, ночная, по-провинциальному вымершая к ночи. Улица Горького, Библиотека Ленина, Большая Полянка. Полутьма, асфальтовые просторы, слепые дома.

– Надеетесь его побороть, Александр Иванович?
– вдруг спросил Глеб Дмитриевич.

– А зачем же я вас тогда обеспокоил?
– Смирнов поднял глаза, чтобы в зеркальце увидеть собеседника.
– Оставил бы вас с ним один на один, и разбирайтесь сами.

– Как вы вышли на это дело?

– Ну, это уж секрет фирмы, - засмеялся Смирнов.

– Тогда прошу извинить.

– Теперь куда?
– спросил Смирнов у Алексея, когда они пересекли Садовое.
– Указания давай.

Алексей давал указания, а Смирнов их исполнял, вертясь в переулках. Наконец остановились у хрущевской пятиэтажки, окруженной разросшимися палисадными деревьями.

Не шумя, поднялись на пятый этаж. Алексей позвонил, долго не открывали, спали, вероятно.

– Кто там?
– спросил наконец испуганный женский голос.

– Я, - ограничился последней буквой алфавита Алексей, и тут же его радостно признали за дверью:

– Леша!

Загремела задвижка, зажурчала цепочка, и дверь открылась.

– Ой!
– испугалась женщина в ночной рубашке и убежала внутрь квартиры. Алексей легко и хорошо рассмеялся, обернулся к спутникам и сказал:

– Проходите, проходите, нас приглашают.

Милый, спокойный, московский уют, все, как надо, в комнате, куда их провел Алексей: круглый стол посередине, громадный оранжевый абажур с кистями над ним, по стенам - комод, диван, буфет, книжный шкаф. Заметив, что гости заинтересованно осматриваются, Алексей решительно оправдался:

– Я ей все время предлагаю заменить эту рухлядь, но она ни в какую...

– И правильно делает, - заметил Смирнов, а Глеб Дмитриевич спросил:

– Прости, Леша, но она - кто?