Привал странников
Шрифт:
– Не мычи, падла, нервируешь!
Сидевший слева наклонился и краем смирновской куртки стал чистить свои ботинки.
Без пяти два в спиридоновскую квартиру явился генерал Ларионов. Открывший ему дверь Алик сказал, не поздоровавшись:
– Не квартира у меня, а пункт охраны общественного порядка.
– Нехорошо встречаешь давнего приятеля, Алик, нехорошо, - осудил его Ларионов и, повесив фуражку на вешалку, пригладил волосы, спросил: - Куда идти?
– Вот сюда, - указал Алик, склоняясь перед ним подчеркнуто подобострастно. Ларионов вошел в комнату, по порядку фотографируя,
– Пугаешь, что ли?
– Тебя испугаешь, - сказал Ларионов и, не садясь, продолжил: - Через три минуты истекает смирновский контрольный срок. Махов, Казарян, ваши предложения.
– Гляди ты, какой бойкий!
– восхитился Казарян.
– Он уже во главе, он уже распоряжается! Где ты был, когда Санька все раскручивал?
– Я с тобой препираться не собираюсь. Все. Два часа. Предложений нет? Ну, тогда начинаю я. Пустите меня к телефону, - обратился Ларионов к Мине Мосину. Освобождая место у телефона, тот из кресла пересел на диван. Ларионов устроился поудобнее и набрал номер:
– Дежурный? Ларионов. Сводку происшествий по городу за последний час.
– Когда ты успел все ему выложить?
– шепотом спросил Казарян у Махова.
– Сегодня, в двадцать ноль-ноль, докладывая все обстоятельства дела по "Привалу странников", - ответил тот, косясь на начальство. А начальство, слушая трубку, по диалогу передвигало глаза с Казаряна на Махова. Не отрывая трубки от уха, Ларионов негромко приказал Махову:
– Там у подъезда твои топчутся, позови кого-нибудь.
Махов вышел на балкон, позвал:
– Сырцов! Быстро сюда.
Из кружка оперативников и шоферов вычленилась фигурка и кинулась в подъезд. Махов пошел открывать Сырцову дверь. Ларионов положил трубку на аппарат, отодвинул его от себя и сказал Казаряну насмешливо:
– Не нравлюсь я тебе, Рома, да?
– Я хамов в принципе не люблю, - с античной прямотой откликнулся Казарян.
Махов ввел в комнату Сырцова.
– А, стрелок!
– узнал Сырцова генерал.
– Срочно садись в машину и на угол Турчанинова и Кропоткинской набережной. Пять минут назад патруль сто седьмого отделения обнаружил там пустую и покореженную "Ниву". Алик, номер твоей машины какой?
– Восемнадцать - тридцать семь, - упавшим голосом доложил тот.
– Все. С Санькой беда.
– Номер запомнил, Сырцов? Тут недалеко, у Крымского моста, на все про все тебе десять минут.
Сырцов выскочил из квартиры как ошпаренный.
– Можно и не проверять, - сказал Алик.
– Это он, его похитили.
– Допустим, что он, допустим, его похитили, - условно согласился с этой версией Ларионов.
– Проиграем ситуацию: почему он ехал на набережную или с набережной?
– Он не мог ехать по набережной, следовательно, и с набережной тоже, - впервые косвенно вступил в нормальный диалог с генералом Казарян, - с набережной ему незачем сворачивать в Турчанинов, с набережной - в наш переулок, и все дела. Вероятнее всего, что он свернул с Остоженки. По причинам, уже изложенным, он не мог ехать из центра. Абсурд, бессмыслица, он спешил успеть к двум и обязательно свернул бы в наш переулок. Он ехал
– Может, автомобильная авария?
– подал голос Махов.
– Аварии не было, иначе она была бы оговорена в сводке, - не дал ему договорить решительный генерал.
– Если это был Саня, то единственное, что могло его заставить изменить маршрут, это фальшивый пост ГАИ. Теперь осталось узнать самую малость: Саня ли это?
– Это Саня, это Саня, это Саня, - повторял Алик.
– Замолчи!!!
– заорал Казарян, и Алик замолк.
– У меня к вам вопрос, - обратился к Мине Ларионов.
– Михаил Самойлович, кажется? Так вот, Михаил Самойлович, вы, по моим сведениям, с гражданином, сидящим рядом с вами, дважды консультировали по вопросам изобразительного искусства представителей милиции в каком-то помещении.
– Ай да Махов, ну и ловкач! Теперь это называется проверить охрану "Привала странников"? Ты что, Сереге из автомата звонил?
– бесцеремонно прервал не свое начальство Казарян, требуя ответа от замордованного всеми Махова, который за спиной генерала на казаряновскую тираду развел руками ну, вышло так, куда уж денешься...
– Ты можешь помолчать, Рома?
– ласково поинтересовался генерал.
– Теперь могу, - выразил согласие молчать Казарян.
– Что же это за помещение?
– продолжил беседу с Миней генерал.
– Обыкновенное милицейское помещение - скамейки, дежурный за барьером, телефоны, решетки на окнах...
– вспоминал Миня.
– И прямо там вы консультировали?
– Нет, нас провели в комнату, скорее в камеру, а не комнату, где на полу стояли прислоненные к стенкам картины.
– Я не про картины, я про помещение. А снаружи как все это выглядело?
Как все это выглядело снаружи, Миня описать не успел. Раздался дверной звонок, и через мгновенье в комнате объявился Сырцов со смирновской палкой в руках.
Смирнова вытащили из "лендровера" и поставили на ноги. С трудом поворачивая голову, он огляделся: справа, за неряшливым валом пыльного кустарника, были уходящие вдаль, тускло поблескивающие рельсами бесчисленные железнодорожные пути, а слева, вдоль путей, тянулись бесконечные бетонные заборы громадных заводов. Там, где остановился "лендровер", был разрыв между заборами, в котором притулился неизвестно как сохранившийся дом купеческий - каменный первый и деревянный второй этажи.
Один из тех, кто привез сюда Смирнова, делая больно смирновскому рту, рывком сорвал пластырь и спросил:
– Оклемался, полковник?
– Оклемался, - ответил за Смирнова второй.
– Ишь, глазенками зыркает!
– Тогда пошли, - решил первый и сильно лягнул смирновскую задницу, тем самым давая ему направление к дому с внушающими доверие мило освещенными окнами.
За деревянным барьером поднялся здоровенный мужик в форме майора милиции и обрадовался чрезвычайно:
– Словили-таки!
– Словили, - с тихой гордостью подтвердил первый и кинул на стойку барьера смирновский парабеллум.
– Держи, его пугач, из которого он мне два баллона продырявил.