Привет Саншайн
Шрифт:
–Я добыл им рыбу на парочку ужинов для их вечеринок, поэтому он знает, что мы дружим, – сказал он. – Он просто не знает, как мы дружим.
–Очаровательно, – сказала я. – Тебе, действительно, было необходимо смущать меня?
–Да ладно, перед парнем, который использует слово «вертолет» в качестве глагола?
–Я стараюсь не привлекать внимания. Пока я не в силах притвориться, что этого не произошло.
Он задумался.
–Без обид, но не притворяйся, как ты, вообще, вляпалась в это дерьмо? Если ты спросишь меня...
–Даже не подумаю.
–Мне кажется,
Он встал и направился к дому, в котором я выросла, который теперь принадлежал его знаменитой подруге.
–Дай мне знать, если ты передумаешь о работе в рыбном магазине, – крикнул он, когда он уходил. – Я замолвлю словечко.
–С чего бы тебе это делать?
Он повернулся:
–Я не знаю. Потому что я могу. Да, откуда я родом, люди не делают, просто так приятные вещи друг для друга, – улыбнулся он и показал рукой вокруг. – Так делают те, откуда ты родом.
Глава 21
Правда была в том, что мне нужна работа.
Мне нужна была конкретная работа, и именно поэтому, я решила приехать в Монток. Работа, с которой началась бы моя дорога к искуплению: новое шоу, новая ниша во всем этом. В уме я уже сформулировала план. Новую историю, если хотите. Саншайн возвращается в дом ее детства, чтобы принять ту женщину, которой она на самом деле является, и в процессе этого учится готовить. На этот раз – правда, учится. Но не просто у кого-то, а у шеф-повара. У всех шеф-поваров Хэмптона.
Это бы стало первым шагом к моему возвращению: поваренные книги, шоу. У меня даже появилось ощущение, что новое шоу уже удалось. Оно было бы элегантным, реалистичным, пляжным и исполняющим любые желания. Мы бы снимали его на кухне, через окна которой виднелся Атлантический океан, со свежей рыбой на столешнице, окруженной лимонами и белыми ракушками.
Я появилась, будучи убогой версией самой себя: загорелая и счастливая, более грациозная, чем есть на самом деле. В результате, все, что мне было необходимо – быстрое осознание: когда вы окружаете себя не теми людьми, вы сами начинаете ошибаться.
Но теперь я могла окружить себя всем: семьей, старыми друзьями и экстраординарным шеф-поваром – моим новым другом, который провозглашал меня как своего протеже. И я не могла дождаться, чтобы поделиться новыми, домашними и вкусными рецептами с дарами моря.
Я бы снова стала законной, поставила бы Эмбер на свое место. Но сначала он должен был признать меня. А это было непростой задачей, учитывая то, кем он был. В мире, где каждый шеф-повар хотел издавать свои книги, снимать шоу и получать кучу внимания от фанатов – он не хотел ничего из вышеперечисленного. Для него важнее одиночество, что было одной из главных причин, по которым он открыл свой ресторан в Хэмптоне.
Его ресторан, который назывался «28», находился между несколькими, засаженными деревьями, улицами от шоссе Монток, по дороге в Амагансетт. Ресторан получил свое название из-за его уютной столовой на двадцать восемь персон и стойки для повара. Пять мест за стойкой шеф-повара были самыми желанными, но еще более серьезным испытанием было получение
И, если мне повезет, этот ресторан станет началом моего пути к искуплению.
Я купила Сэмми конус мороженого у Крейга (два шарика мороженного с шоколадом и ванилью) и отправила ее к нему в фойе, поэтому я могла в одиночестве сходить в «28». Столовая была совершенно недооцененной: деревянные стропила, мраморные столешницы, виндзорские стулья. На стене висели две картины. Одна изображала ураган Монтока, примерно 1938 года. На другой - были деревянная ложка и вилка, перекрещенные над белым холстом. Я не могла объяснить, почему эта картина казалась такой привлекательной, несмотря на простоту и обыденность. И все же, видя сам ресторан, вы хотели быть его частью.
У стойки администратора стояла женщина, помещая вечернее меню в свои держатели. На вид ей было около шестидесяти, ее волосы были прекрасно уложены, одета в белый свитер и брюки. Очень официально. И настолько неброско, что вы легко могли ее не заметить, если бы не ее парфюм: острая смесь лаванды и одуванчиков. Видимо, кто-то сказал ей, что, если она купит натуральный парфюм, то может использовать его так, как ей хочется, и, судя по запаху, она себя не обделила. Женщина подняла глаза и заметила меня в дверях.
–Мы закрыты до обеда, – сказала она.
–Я ищу менеджера... Лотти Риз.
Она натянуто улыбнулась, вероятно, думая, что я здесь, чтобы зарезервировать столик.
–Это я.
Я кивнула, как будто этого еще не знала. Но я знала. Ведь я выполнила домашнее задание и специально выбрала это время, чтобы зайти, зная, что она будет в главной столовой. Лотти Риз являлась правой рукой Шефа Z, первым сотрудником, которого он нанял, когда открыл «28» Шеф Z избегал столовой, когда это было возможно, не любил смешиваться со своими гостями, а Лотти каждый вечер наводила для него порядок перед уходом домой. Днем она справлялась со всем остальным.
Широко улыбаясь, я прошла в ресторан, слушая шум, доносящийся с кухни. И, чувствуя запахи: смесь цитрусовых и свежесрезанных трав, которые напомнили мне, что я не ела весь день.
–Чем могу помочь? – спросила она.
–Питер Гербертсон сказал, чтобы я обратилась напрямую к Вам. Я работала с ним в «Per Se».
Ее глаза широко распахнулись, и я заметила, что она старалась не реагировать на мои слова. Питер был генеральным менеджером «Per Se» и довольно известным человеком в мире элитных ресторанов. Я нагло лгала ей, ведь я даже не знала Питера, не говоря уже о том, чтобы он когда-либо работал со мной. Используя его имя, я сильно рисковала. Но оно добавило авторитета. Я знала, что она небезразлична к «Per Se». Даже если Шеф Z выразил нежелание вести ресторанный бизнес, Лотти любила думать, что «Per Se» и Голубые Холмы знали о «28», что они говорили о ней так, как она говорила о них.