Признание маленького черного платья

Бойл Элизабет

– Едва ли он выглядит как внушающий ужас дьявол, каким все представляют его себе, не так ли? И когда-то он был вашим другом, или так мне рассказывали.

К его смятению, мисс Лэнгли запечатлела самую, как она это назвала, сущность Дэшуэлла – ирландские искорки в его глазах и лихой срез его квадратного подбородка, благодаря которым он больше походил на веселого собутыльника, чем на грозного врага Англии.

– Не мое дело решать так ли это, – чопорно ответил он, возвращаясь к персоне мистера Райдера. Временами этот напыщенный парень был очень удобен. И чтобы снова сменить тему, он кивнул в сторону

леди Филиппы, которая стояла под деревом с лордом Госсеттом. Кузина Талли выглядела вполне увлеченной ослепительным виконтом, который демонстрировал ловкость рук, чтобы очаровать грациозную красавицу.

– Ваша кузина выглядит веселой.

– Она всегда намного счастливее в деревне.

– А вы?

Талли сморщила нос.

– А я нет. Я люблю городскую жизнь. Больше людей, больше развлечений. Мест, которые можно изучать. – Она вздохнула. – Когда войны наконец-то закончатся, я собираюсь вернуться в Париж, Вену и Неаполь и снова осмотреть их от и до.

– В одиночестве? – Внутри Ларкена всколыхнулось благопристойное, чопорное, чрезвычайно английское чувство приличия. Чтобы Талли путешествовала по континенту сама по себе? Никогда! Особенно если это зависело бы от него.

Но в этом-то все и дело. Это от него не зависит. И не будет зависеть. Ему вообще не следует быть здесь, флиртуя с ней как тот глупый щенок, который занимался этим перед ним.

Девушка пожала плечами, не ответив на него вопрос. Перелистнув еще несколько страниц, она добралась почти до конца своего собрания, когда один рисунок в особенности привлек внимание Ларкена.

– Вот этот…

– Этот? – спросила она, вернувшись к изображению Брута и – конечно же – сапога.

– Нет, другой – рисунок женщины.

– Вот этот? – произнесла Талли, перевернув страницу. – Вы ее знаете?

– Нет, – почти сразу же ответил он, то есть до тех пор, пока снова не взглянул на страницу, пока образ из его сна не появился перед ним, словно приведение, и не начал сливаться с портретом. – Боже мой. – Аврора? Это вполне могло быть. – Может быть, и знаю, – признался барон. – Кто она?

– Не имею ни малейшего понятия, – проговорила девушка, склонив голову, чтобы заново изучить рисунок. – Я увидела ее возле почтовой гостиницы, где мы на днях меняли лошадей. Я подумала, что она имеет интересный вид. Но я нарисовала ее не совсем верно…

– Ее лоб, – предположил Ларкен. – Ее лоб должен быть более выраженным. – Он бросил взгляд на компанию других леди. – Пожалуй, как у мисс Браун.

Она посмотрела на леди, а затем опустила глаза на рисунок.

– Пожалуй, да, так и есть. – Талли потянулась за тряпочкой, потерла линии тут и там, а потому приступила к работе, чтобы нарисовать все правильно.

Когда она закончила, то подняла голову и взглянула на него.

– Вы уверены, что не знаете ее?

– Нет. – Барон попытался произнести эти слова твердо, но внутри его головы произошел яростный спор.

Но ты знаешь ее. Это она.

В Суссексе? У почтовой гостиницы? Что она могла делать здесь?

Ты не учитываешь всех фактов…

Последний голос очень напоминал

голос его отца. Он всегда предпочитал взвешивать все факты перед тем, как прийти к заключению. Но опять-таки, эта нерешительность стоила Ларкену-старшему жизни.

– Нет, я не имею ни малейшего понятия, кто она, – повторил мужчина.

Талли вздохнула и еще раз изучила рисунок.

– Знаете, теперь, когда я поразмыслила, я думаю, что мне достался именно ее сундук. В отличие от меня, она выглядела женщиной того сорта, которые умеют носить те самые туфли.

Ларкен рассмеялся. На самом деле ему очень нравился способ, каким Талли передвигалась в тех туфельках, но он не собирался говорить ей об этом.

Мисс Лэнгли продолжала свою историю.

– Она прибыла почтовой каретой как раз в тот момент, когда, по приказу Фелисити, весь наш багаж был развален беспорядочной кучей по всему двору гостиницы. – Она на мгновение замолчала. – О! Точно! Так и должно быть! Не знаю, почему я не подумала об этом раньше. – Девушка подняла голову и улыбнулась ему. – Милорд, полагаю, вы раскрыли эту тайну.

Ларкен ощутил, как дрожь пробежала по его спине, словно нити, которые скрепляли все это дело вместе, намеренно задели его, призывая обратить на это внимание.

На историю о потерянном багаже и путешествующих вдовах? Теперь он на самом деле сходит с ума.

Точно таким же безумием будет продолжать стоять здесь, заигрывая с женщиной, которую ты не сможешь получить.

– Мисс Лэнгли, по поводу прошлой ночи…

– Сэр, я думаю, будет лучше, если мы не… – проговорила она, даже не поднимая глаз от своей работы.

– Но я считаю необходимым, честь обязывает меня…

Талли перестала рисовать и подняла на него глаза.

– Честь обязывает? Если бы вы обладали хоть какой-то честью, милорд, то вас бы здесь не было.

 

Глава 14

 

Джеффри, барон Ларкен

(Дополнение, датированное 12 мая 1814 года)

Он был со своим отцом, когда того убили в Париже во время перемирия ‘01 года. Я вспомнила об этом, потому что папу отозвали от двора, чтобы нанять надлежащий эскорт для сопровождения Ларкена и тела его отца обратно в Англию. В то время ходили слухи о связах старшего лорда Ларкена с французами, и некоторые из них и по сей день продолжают порочить репутацию его сына. Холлиндрейк утверждает, что Ларкен превосходно и честно служил королю. Но, к сожалению, война ужасным образом отразилась на его личности, и он стал ожесточенным молодым человеком, заблудившимся в кошмарах прошлого, которые он не может забыть или простить…

«Холостяцкая Хроника»

 

Талли знала, что заплыла в мрачные, опасные воды в тот момент, когда поставила под сомнение его честь. Разве она не читала запись о нем в «Холостяцкой Хронике» этим самым утром? А теперь Талли поставила себя на одну доску с такими сплетницами, как мисс Браун и ее противная мать.

Но что, черт побери, ей оставалось делать? Потому что Ларкен на самом деле выглядел очень решительно настроенным, когда начал…