Признания шпиона
Шрифт:
«Никто из моих друзей или членов семьи не знал, что Рик работает в Управлении, — впоследствии рассказывала Розарио, — и я хотела знать: при чем туг моя мать? Почему о ней говорится в записке?» По словам Эймса, он в течение нескольких дней отмахивался от всех вопросов Розарио. Наконец, Рик отвёз ее в «Жерменз» — вьетнамский ресторан в Вашингтоне — и за ужином объявил: «Я работаю на русских». Он сказал ей, что никакого Роберта из Чикаго не существует, как, впрочем, и миллионов долларов комиссионных. Эти деньги ему платил за предоставляемую информацию КГБ.
«Сперва ее охватил панический ужас, — рассказывал позднее Эймс. — Она хотела знать, угрожает ли ей и Полу какая-то опасность.
Вспоминает Розарио: «У меня просто нет слов, чтобы описать то состояние паники и шока, которое я тогда пережила… Я не хотела верить своим ушам. Ну почему это должно было случиться со мной? мне хотелось выбросить все это из головы, спрятаться от жестокой правды. Этого не может быть, говорила я себе. А затем Рик сказал, что русские попросили у него мою фотографию и Пола. Я была напугана до смерти… Он знал, какой эффект произведут его слова».
У Рика была назначена встреча с Андрэ в Каракасе (Венесуэла) в октябре 1992 года. Позднее он говорил, что перед его отъездом Розарио взяла с него обещание, что он скажет КГБ о своём желании отойти от дел. «Розарио и я решили, что ей лучше поменьше знать, поэтому я особо не распространялся о том, чем занимаюсь. Мы редко обсуждали это, однако напряжение росло и периодически она слетала с катушек. Когда подобное случалось, я знал причину».
Во время встречи с Андрэ Рик ни единым словом не обмолвился о том, что хочет отойти в сторону. Его больше беспокоил вопрос безопасности. В КГБ были начаты по крайней мере пять отдельных правительственных расследований, и первое, что сделал Бакатин на новом месте, это уволил двух заместителей Крючкова, пользовавшихся особым доверием последнего.
— Как я могу быть уверен, что Бакатин не сообщит обо мне в ЦРУ? — спросил Рик.
— мы ему о вас не сказали, — ответил Андрэ.
Рик был поражён. Они не сообщили своему новому начальнику о самом ценном шпионе!
Под руководством Бакатина КГБ был расчленён на части. Каждое подразделение превратилось в отдельную структуру. Это было сделано с тем, чтобы ослабить мощь КГБ. Евгений Примаков, профессиональный журналист и учёный, был назначен главой внешней разведки России, Примаков, специалист по Ближнему востоку, изначально привлёк внимание ЦРУ своими антиамериканскими публикациями в «Правде», направленными на поддержку Палестинского освободительного движения. Андрэ сказал, что Примакова информировали о Рике, так же, как и Ельцина, но новому президенту России не сообщили его настоящее имя.
«Г-н Примаков выражает вам свою благодарность за столь длительное сотрудничество», — сказал Андрэ. Он вручил Рику пакет. В нем были спрятаны «кирпичи» новеньких стодолларовых купюр, в общей сложности 130 тысяч долларов. Это была самая крупная сумма, которую Рик когда-либо получал наличными во время своих встреч с офицерами КГБ.
Приблизительно в конце Марта 1992 года Пол Редмонд, проходя как-то днём мимо стола Дэна Пэйна в ЦКР, приостановился и предложил тому ещё раз разобраться с финансами Рика. Пэйн был погружен в написание отчёта по делу «крота» из ШТАЗИ. Он и Вертефей уже договорились о том, что Дэн вновь займётся Риком где-то недели через три. «У Редмонда была привычка цепляться к нам по поводу и без повода», — сказал позднее Пэйн. Он проигнорировал слова шефа.
Прошло ещё около недели. Редмонд вновь во время обхода остановился у стола Пэйна. «Ты уже взялся за Эймса?» — спросил он добродушно. Нет, Пэйн не взялся за Эймса.
Ещё через неделю, проходя мимо стола Пэйна, Редмонд заявил: «Слушай, Дэн, у меня это вот уже где сидит! Немедленно займись Эймсом!»
Пэйн
На этот раз Пэйн так и сделал. Ему было известно, что федеральный закон о праве на финансовую неприкосновенность запрещал правительственным учреждениям совать нос в финансы частных лиц. Тем не менее в законе присутствовала одна особая поправка, касающаяся внешней контрразведки. ЦРУ никогда не пользовалось этой лазейкой в законе. Пэйн решил, что время пришло. Он написал несколько официальных запросов, мотивируя их целями национальной безопасности, а затем собственноручно доставил запросы в банки и фирмы кредитных карточек, которыми пользовались Рик и Розарио. В письмах содержалось требование предоставить копии всех финансовых документов, имеющих отношение к счетам Рика, а также указывалось на необходимость хранить по этому поводу молчание. Первая партия документов поступила от «Америкэн экспресс». Это были копии чеков, подписанных Риком и Розарио. Пэйн вскрыл пакет. «мать честная!» — ахнул Дэн.
Рик и Розарио ежемесячно тратили по кредитным карточкам суммы от 18 до 30 тысяч долларов. В какой-то год с Рика взыскали сверх этого ещё 18 тысяч, потому что он забыл вовремя восполнить ежемесячный кредитный баланс! Пэйн лишился дара речи. Почт год назад он запросил результаты рутинной проверки кредитоспособности и не обнаружил в них ничего необычного. Дэн тогда просмотрел выплаты Эймсов по счетам за август. «По какому-то стечению обстоятельств я выбрал единственный месяц за весь год, когда они истратили всего три тысячи долларов, — позднее вспоминал Пэйн. — Если бы я запросил материалы по июлю, сентябрю или любому другому месяцу года, то суммы, выписанные ими по счетам, оказались бы огромными». Рик получал зарплату 69 843 доллара в год. Совершенно очевидно, что он не мог выплачивать со своей кредитной карточки 200 тысяч долларов ежегодно. Документы Рика из фирмы «Дайнерз клаб» прибыли на следующий день. «И по этой карточке он тратил каждый месяц тысячи долларов!»
Отдельные квитанции из различных гостиниц позволили следователям проследить тайные поездки Рика за границу.
Согласно одной из них, он побывал в Каракасе, другая подтверждала его пребывание в Вене. Сэнди Граймс ввела даты поездок Рика в свой компьютер.
Далее Пэйн получил финансовые документы, описывающие состояние счета Рика в банке. Управление запросило копии всех чеков, которые Рик когда-либо подписывал, начиная с 1984 года… Редмонд зашёл взглянуть, как у Пэйна идут дела. «Дэн сидел без пиджака, воротник его рубашки был расстегнут… Вокруг него лежали огромные кипы чеков, по полу стелилась лента счётной машины в 50 футов длиной, — позднее рассказывал Редмонд. — Он повторял: "Быть не может! Никто не тратит столько денег!"».
Погашенные чеки говорили о том, что Рик и Розарио тратили каждый месяц тысячи долларов на изысканные кушанья и одежду. Розарио оставляла огромные деньги в дорогом магазине готового платья «Нордстом», а также в бутике «Виктория Сикрет», специализирующемся в основном на торговле нижним бельём. (Позднее ФБР обнаружит в спальне Розарио более 500 пар туфель и 150 нераспечатанных упаковок колготок, а также десятки платьев с неоторванными ярлыками — она их ни разу не надевала!) Однако Пэйн по-прежнему продолжал напоминать своей группе, что все это не доказывает, что Рик — шпион. Согласно утверждениям сотрудников боготской резидентуры, родственники Розарио были богаты. «возможно, для них это карманные расходы», — сказал Пэйн.