Призрачные дороги
Шрифт:
Воспоминания о вампире, раскорячившемся на сером граните, удовольствия не доставили, зато натолкнули на одну полезную мысль. О том, что магическая защита стоит не везде, где надо бы.
Я посмотрел на «наши» окна, заметил, как на одном из них колыхнулась штора, но разглядеть, кто прячется за лиловым бархатом, оказалось невозможно. К тому же мне стало холодно: крепчавший с каждым мгновением мороз пробрал до костей.
– Дюс, не могли бы вы приказать Агаи, чтобы он прекратил пока колдовать и все светлое время суток по возможности проводил на воздухе? –
– И это все? Это и есть ваш деликатный вопрос? Какого демона необходимо было тащиться на холод? Сказали бы при всех.
Вампир посмотрел на меня с отеческой укоризной во взгляде:
– Нельзя затевать такой разговор при Агаи, он слишком болезненно переносит потерю свободы. Кстати, юноша считает себя вашим должником, союзником и даже другом.
Вырвавшееся у меня против воли злое хмыканье заставило Андру уточнить:
– Я же не говорю, что вы считаете сирин другом. Это он за вас готов жизнь отдать. Притом вовсе не из-за клятвы. Агаи бы наизнанку вывернулся, чтобы обратить время вспять.
Вампир заложил руки за спину, немного помолчал, разглядывая небо, и неожиданно спросил:
– Кстати, вы не знаете, почему он совсем не летает?
– Понятия не имею, – буркнул я, развернулся и пошел обратно, в уютное тепло.
Князь остался стоять с самым мрачным видом, не сводя взгляда с тяжелых туч, забитых снегом. Видно, пытался понять, почему тот, кому Ирия дал крылья, так льнет к земле. Могу поспорить на что угодно, сам князь не просто бы летал, а обязательно попытался добраться до богов, чтобы высказать им все претензии. От такой возможности я бы сам не отказался.
Однако вампир был прав: придется запретить колдовство. Крылатый остолоп не знает удержу и просто не способен видеть дальше собственного носа. Придет в голову очередная идея – обязательно попробует ее осуществить, даже не подумав, чем она обернется. Так что приказ я обязательно дам, но после того, как исправлю собственное упущение.
– Пойдем, – поманил я сирин прочь из комнаты, – ты мне нужен.
– Что-то случилось? – сразу напрягся маг.
– Нет, просто кое-что надо доделать, – признался я в собственной оплошности.
Агаи с удивлением глянул в мою сторону, но задавать вопросы не стал, предпочел дождаться, пока выскажу просьбу.
– Окна заколдуй, чтобы нежить не пробралась, – не стал я тянуть кота за хвост.
– Понятно, – невесело усмехнулся колдун, – и князю не доверяешь.
– Нет иллюзий, нет и разочарований!
Конечно, я покривил душой: вампиры тут были совершенно ни при чем. Какой толк в колдовстве, если этернус проще в дверь постучать? Или вовсе выломать стену: силушкой Мо свои создания не обделил. Просто Агаи своими словами подлил масла в костерок злости, который раздул правитель нежити. Попросту говоря, я выплеснул на мага плохое настроение. Защита на самом деле задумывалась от крылатых умертвий. Теперь мы еще ближе к логову колдуна, так что лучше поберечься. Как говорится, от осторожности голова не болит.
Ничего… вот пройдет солнечный ветер,
Сирин, не дождавшись объяснений, сжал губы в тонкую линию, решительным движением раздвинул шторы на первом окне и вскинул руки. В то же мгновение, почувствовав, как кто-то тянет за полу камзола, я оглянулся.
– Дюс! – требовательно протянула руки Морра.
Я подхватил малышку, и она доверчиво прижалась головой к моей груди, предпочтя следить за работой сородича с высоты.
Во время колдовства маг исполнил руками сложный «танец». На миг мне даже показалось, что в воздухе остался слабый светящийся след загадочных рун и узоров. Может, наконец дало о себе знать то самое зрение, о котором как-то говорил Андру? Хотя вряд ли. Скорее уж сирин своим маханием пыль с портьер разогнал. Он потрудился на совесть и потратил много сил: вскоре на лбу у мага выступили капельки пота, под глазами залегли тени, а губы побелели. Признаться, я с трудом дождался завершения заклинания.
Морра, глядя на то, как сородич, шатаясь, добрался до кресла, тут же сползла с моих рук, залезла к Агаи на коленки и принялась возить ладошкой по его груди. Эрхена, неявным призраком маячившая все это время у нас за спинами, укутала мага одеялом, а Рис сунул ему в руки бокал с подогретым вином. Я хмыкнул – прямо общество милосердных праведников, и лишь один я – злобный монстр. Хотя последнее утверждение, конечно, верно.
– Завтра еще на дверях обновлю, – устало сказал маг, отхлебнув пряного напитка.
– Нет. Больше никакого колдовства до тех пор, пока не вылечишься.
Сирин удивленно посмотрел на меня:
– А если…
– Только при смертельной угрозе, – уточнил я и добавил, обращаясь к Рису: – Когда доберетесь, проследи, чтобы он высыпался, много гулял и хорошо ел. Да, и чтобы никакого колдовства. Это приказ!
Рис деловито кивнул:
– Не волнуйся.
Заметив выражение упрямства на лице сирин, я счел нужным уточнить:
– Агаи, ты все хорошо слышал? Повтори, что должен делать.
Он недовольно отозвался:
– Ничего не делать и много есть.
И тут же попробовал поторговаться:
– Дюс, но ведь наши жизни зависят от того, как хорошо мы подготовимся к битве! Разве не так? Позволь проверить несколько идей! Все равно там нечем заняться. Я клянусь не увлекаться!
– Агаи… запрещаю тебе колдовать, пока не вылечишься. Иначе ты попросту не доживешь до начала битвы.
Маг, дернувшийся от слова «запрещаю», тихо сказал:
– Хорошо.
Ночью он привычно устроился на креслах рядом с кроватью Морры. Девочка провела весь вечер на руках у сирин, прочно взяв на себя роль его няньки. Если не считать ужина, когда она, разыгравшись, попробовала накормить больного с ложки, то ее забота пошла Агаи на пользу: лицо перестало быть мертвенно-бледным, глаза снова заблестели.