Призрак Перл-Харбора. Тайная война
Шрифт:
— Операцию по ликвидации Люшкова поручаю тебе, Павел. Срок — два дня. Ты, Дмитрий, обеспечишь прикрытие, — окончательно определился Дервиш.
Следующий его вопрос: как поступим с Ли — вызвал спор.
Павел предлагал спрятать его в подполье, а Дмитрий настаивал на игре с японской контрразведкой, рассчитывая тем самым выиграть время, чтобы выполнить задание Центра — добыть действительный план боевых действий Квантунской армии. О нем Москва настойчиво напоминала в последних радиограммах.
Дервиш не осуждал Фитина за их категоричный и жесткий тон. Под Москвой, в битве не на жизнь,
По информации Ли, первый удар японцы должны нанести по советскому Дальнему Востоку. Ее опровергали материалы Леона и Сая. Согласно их данным, в ближайшее время атакам с воздуха и моря будут подвергнуты британские и американские военные базы в Тихом океане. Существовал и третий вариант развития событий — Япония продолжит наступление на юг к нефтепромыслам Филиппин и Малайи.
В этом потоке разноречивых разведывательных материалов, где правда переплелась с тонкой дезинформацией, запущенной японской разведкой Дервишу, было невероятно сложно определить истинное направление, по которому покатится безжалостный каток войны. В том, что она начнется, у него не возникало сомнений.
С ним были согласны Дмитрий с Павлом. Они прекратили спор и теперь ждали окончательного решения Дервиша. Он выдержал паузу и объявил:
— Сейчас всем важно сохранять спокойствие. Выдержка и терпение позволят нам выполнить задания Центра.
— Саныч, сколько можно ждать? Люшков свободно разгуливает по Харбину. О плане наступления толком ни черта не знаем! Одна мышиная возня получается! — в сердцах произнес Дмитрий.
— Ну почему? С Люшковым не сегодня, так завтра покончим, — возразил Павел.
— Если Дулепов нас раньше времени не прихлопнет. Если…
— Стоп, Дима, не заводись! Нам только этого не хватало. Зачем переть на рожон? Сасо с Дулеповым только того и ждут, — осадил его Дервиш.
— Но надо же что-то делать? — продолжал кипятиться он.
— Будем думать.
— Я согласен. Но как? Какой-то замкнутый круг получается.
— Я, кажется, знаю! — воскликнул Павел и склонился над записями Ли.
Дервиш подался к нему и внимательно следил за тем, как он сверял их с данными карты.
— Паша, чего копаться в этой дезе. Говори, что надумал, — торопил Дмитрий.
Его вопрос остался без ответа. Ольшевский находился во власти своих мыслей. Через мгновение его лицо осветила радостная улыбка, в глазах смешались удивление и робкая надежда. Но он не спешил делиться догадкой и опять принялся тасовать таблицы.
— Паша, не тяни! — толкнул его под локоть Дервиш.
— Сейчас, Саныч, сейчас. Я… Я, кажется, понял! — боялся он упустить мысль.
Затем сгреб таблицы, пододвинул к нему и, все еще сомневаясь в своей догадке, неуверенно произнес:
— В записях Ли нет ни одного слова и ни одной цифры, связанных с эскадрой адмирала Нагумо.
— Причем тут Нагумо? — недоумевал
— Постой, постой, Дима! — оживился Дервиш и сам взялся за записи Ли.
Гордеев удивленными глазами наблюдал за тем, как резидент лихорадочно раскладывал из них пасьянс, и его озарило. На последней явке с Леоном тот тоже говорил об эскадре Нагумо. По его данным, четыре авианосца, пять линкоров, семь крейсеров с тремя сотнями самолетов на борту покинули основную базу и вышли в Тихий океан. Это было неделю назад, а потом как отрезало. Ни сам Леон, ни другой агент, Сая, не находили в последних донесениях ни слова о ней. Эскадра, как летучий голландец, исчезла из военных сводок японцев и растворилась в безбрежных просторах Тихого океана.
Пытаясь найти ее след, Дмитрий присоединился к Дервишу. Он просматривал таблицы, в них в сухих цифрах была сконцентрирована военная мощь Японии, но так и не нашел упоминания об эскадре Нагумо. Она являлась тем самым ключом, который открывал разведчикам главную тайну японцев — направление будущего наступления. Для Дмитрия это становилось все более очевидным, и он предложил:
— Саныч, я тебя понял! Через Сая и Леона надо выяснить, куда направляется эскадра Нагумо!
— То же самое можно узнать через Ли, а заодно заставим подергаться Сасо, — поддержал его Павел.
— Согласен. Теперь, ребята, понятно, куда нам плыть! — повеселел Дервиш и предупредил:
— Действовать надо предельно осторожно, слишком высоки ставки, — здесь его голос дрогнул. — Но чтобы там ни случилось, мы обязаны выполнить задание! В Центре в нас верят и надеются.
Тот день в харбинской резидентуре стал поворотным. Впереди ее ждали блестящий успех и страшная трагедия.
Глава 11
Закончился долгий перелет над Атлантикой. За это время Иван Плакидин успел выспаться, подсел к иллюминатору и с любопытством разглядывал грандиозную панораму горной системы Сьерра-Мадре Восточной. Бездонные ущелья, обширные каменные плато и циклопические нагромождения скал поражали воображение. Он не мог оторвать глаз и любовался этой еще не тронутой человеком девственной природы. О его присутствии напоминали лишь крохотные поселки по берегам рек и уродливые проплешины, оставшиеся после вырубок леса.
И чем дальше самолет удалялся от побережья, тем заметнее становились признаки большого города. Буйную тропическую сельву сменили пестрые квадраты ухоженных полей, мрачная бездна ущелий растворилась в голубой дымке. Вскоре тонкой серебристо-черной паутиной проступила сеть дорог. Столица Мексики Мехико возникла неожиданно. Бэры расступились, и в лучах яркого солнца, подобно созвездью самоцветов в малахитовом обрамлении зелени, полыхнул волшебными красками древний город.
Двигатели пронзительно взвыли, самолет резко накренился и пошел на посадку. Земля быстро приближалась и заполняла горизонт. В следующее мгновение под крылом возникли серая лента взлетной полосы и выжженное палящим солнцем поле аэродрома. Несмотря на сильный боковой ветер, пилот уверенно посадил тяжелую машину и подрулил к зданию аэровокзала. Стюард открыл пассажирский люк, и в салон хлынула струя горячего воздуха.